– Считай, о твоих подозрениях по поводу Зоруна Цина совет извещен, – объявила Амолия. – Теперь перейдем к вопросу, как быть с тобою, Ульдиссиан уль-Диомед.

Глаза ее угрожающе сузились.

– Как же с тобою, право…

Миг – и Ульдиссиан оказался заключен в изумрудно-зеленую сферу.

* * *

Нет, этого тела надолго не хватит – сие Малик понял, как только им завладел, но выбор его в ту минуту был весьма и весьма ограничен. В трупе слуги-великана ему удалось продержаться гораздо дольше, чем он сам полагал возможным. Должно быть, Мефисто улыбнулся ему в тот миг, когда глупец-чародей потянулся к кристаллу…

Помянутый камешек так и остался в кулаке, хотя из каких соображений, Малик пока что не знал. Пожалуй, усилить с помощью камня чары переселения в новое тело не удастся: времени требуется слишком уж много. И, кстати заметить, кто поручится, что очередная жертва окажется достойна служить ему постоянной обителью?

Последнему условию до сих пор соответствовал только Ульдиссиан.

Держался Малик в тени, используя все известные ему чары, дабы укрыться от мысленного взора магов. Колдовать должным образом в этом теле оказалось много трудней, так как основой ремесла бывшего его обитателя служили другие силы. Наверное, со временем Малик мог бы приспособиться, но время работало против него.

Нужно искать Ульдиссиана. Другое тело не подойдет.

Проходя мимо бочки, на крышке коей скопилась лужица влаги, верховный жрец, охваченный пророческим страхом, пригляделся к собственному отражению в воде. Гладь воды была подернута рябью, но темное пятно у левого уха он разглядел без труда.

– Уже? – пробормотал он голосом Зоруна Цина.

Как же так? Ведь Малик провел в этом теле – всего ничего! На великане первые темные пятна выступили лишь через два дня, а юное тело Дуррама продержалось без единого пятнышка не одну неделю.

– Каждое новое переселение сокращает срок, – догадался дух. – Выходит, Ульдиссиан, овладеть тобой нужно как можно скорее.

Однако для этого еще предстояло отыскать добычу, а после убраться из города, битком набитого магами, считающими его отступником. Для этого Малику уже требовалось новое тело, да такое, чтоб продержалось подольше. Какой смысл переселяться в то, которое сразу же и откажет?

Внезапно возникшие подозрения заставили его отступить поглубже во мрак. Не прошло и минуты, как в переулок, где он укрылся, свернул человек в плаще с капюшоном – судя по посоху в руке, несомненно, один из магов, собратьев Цина по ремеслу.

Мало этого: с противоположной стороны в переулок вошел еще один маг, также при посохе. Оба неторопливо двинулись навстречу друг другу, а Малик оказался меж двух огней.

Однако прятавшегося во тьме неупокоенного жреца это не слишком встревожило. Отыскав в обоих слабые места, он сразу же понял, что делать. В конце концов, он – по-прежнему служитель Мефисто, не так ли?

Как только маги приблизились, Малик, начертав в воздухе нужные знаки, ткнул пальцем в сторону подходящего слева.

В тот же миг противник заметил его.

– Ни с места, Зорун Цин! – прорычал чародей, подняв посох вровень с плечом. – Ты мой пленник!

Однако Малик как ни в чем не бывало указал на второго преследователя.

Второй маг тоже поднял вверх посох.

– Ты слишком много мнишь о себе, харакасский пес! Он мой!

– Ах ты, свинья сарандешская! Как и весь клан ваш, предпочитаешь добытому с бою краденое?

Оба ополчились один на другого, будто Малика вовсе не существовало на свете. Харакасский маг ткнул концом посоха в противника-сарандеши, а тот отразил атаку. Посохи их с громким стуком скрестились, посреди переулка засверкали выпущенные на волю волшебные силы.

– Ползи назад, в свою грязную нору, сарандеши!

– Я вобью эти слова в твою вонючую пасть, харакасец!

С этим сарандеши потер блестящую руну на древке посоха. Вокруг его противника замерцал, набирая яркость, кроваво-алый ореол.

Другой чародей немедля коснулся одной из рун на собственном посохе. Вокруг алого ореола, поглощая его, вспыхнул еще один, золотистый.

С гортанными криками маги бросились друг на дружку, пустив в ход и чары, и бренное оружие. Бились они, точно два разъяренных кота. В эту минуту для них не существовало ничего, кроме взаимной ненависти.

Ну, а пока они дрались, Малик безмятежно проскользнул мимо. Силы его господина, Владыки Ненависти, вновь превзошли все прочие. Теперь несостоявшиеся пленители будут биться, пока не прикончат друг друга, или пока бойцов не растащат другие маги – те, кто их обнаружит. Так ли, иначе, о Малике они позабыли, а это ему только на руку.

Однако дела сим отнюдь не исчерпывались. Выскользнув из переулка в соседний, верховный жрец крепко задумался. Церковь Трех – в руинах, от нее помощи ждать не приходится. От его повелителя, Люциона, павшего жертвой Ульдиссиана, тоже…

С губ Зоруна Цина сорвалось ругательство. Ну и глупец же он! Он же в Кеджане, в стольном граде, а стало быть, не одинок.

Великий город строился на протяжении множества поколений, и новые здания нередко возводились на месте прежних. Нынешние жители столицы мало что (если хоть что-либо) знали о ее прошлом, а вот он, Малик, знал о нем очень и очень многое.

Искомый вход был надежно укрыт от тех, кто мог набрести на него – не только из эстетических соображений, но и ради их же собственного блага. Глубины того, что лежало внизу, были темны, опасны, а местами – населены такими тварями, что и в кошмарном сне не приснятся. Там, внизу, находилась изнанка кеджанской истории в виде похищенных и позабытых сокровищ да мертвых тел.

Отыскать потайной рычаг в декоративной колонне на углу очередного переулка оказалось проще простого. Не более дюйма в длину, древний рычаг не без скрипа, но сдвинулся.

Часть мостовой близ колонны сдвинулась в сторону, отворяя проход. Не тратя времени даром, Малик спрыгнул в дыру, и, обнаружив, что каменные плиты не возвращаются на место, как положено, сдвинул их сам. В теле Зоруна Цина эта задача оказалась нелегкой: очевидно, заботой о физическом совершенстве маг, в отличие от верховного жреца, пренебрегал.

Наконец-то совладав с плитами и затворив проем, Малик спустился вниз. Потрескавшиеся от старости каменные ступени привели его в мрачное, грязное подземелье. Под каменными сводами отдавался эхом шум текущей воды. Сотворенный жрецом светящийся шарик озарил бурный поток, мчащийся по каналу, шириною не уступавшему улицам наверху. Глубины канала Малик разглядеть не мог, но знал: человек запросто скроется под водой целиком.

Памятуя об охоте наверху, Малик поспешил вдоль кромки канала дальше, в лабиринт подземных туннелей. Стоки тянулись от края до края Кеджана, однако жители города спускались сюда нечасто – разве что где-нибудь что-нибудь засорится и вода поднимется вверх, угрожая затопить улицы. Маги тоже поначалу искать его здесь не захотят, только в силу иных, куда более жутких причин.