Чарлз изумленно уставился на друга:

— Как ты можешь подозревать се в бесчестных поступках? Маргерит не может быть хладнокровной убийцей.

— Тогда, черт возьми, что она скрывает? — Ник наполнил свой бокал, отрезал кусок мясного пирога и впился в него зубами. Лицо его просветлело. — Чертовски вкусно! Месье Гуло на этот раз превзошел себя.

— Могу поклясться, что у Маргерит трудности с деньгами, но она не захотела говорить об этом со мной. А тебе она ни на что не намекала?

Джорджи поднял голову с тупым носом, облизнулся и принюхался. С трудом перекатившись на живот, он встал и, лениво подойдя к Нику и бесцеремонно поставив передние лапы на его колени, уставился на него хорошо отрепетированным умоляющим взглядом.

— Вот что я скажу, Морти. Ты слишком поглощен Маргерит Леннокс. Нельзя думать о ней все время, это вредно для здоровья. — Он бросил на пол кусок пирога, и Джорджи моментально его проглотил.

Чарлз допил остатки бренди из бокала.

— Черт побери, Ник, это не твое дело. По-моему, ты сам думаешь о ней больше, чем тебе бы хотелось.

— Сердишься? Значит, я угадал. Кстати, после бала в Бентуорте я следил за Монтегю Ренни, а он азартный игрок и не вылезает из лондонских клубов. Вчера он уехал из Лондона и вскоре может появиться в наших краях.

— Гм… — Чарлз приложил к щеке холодный бокал. — Может, нам стоит с ним поговорить? Маргерит не захотела сказать и слова против него, хотя мы прекрасно знаем, что он не просто споткнулся и упал на нее. Что мне особенно хотелось бы узнать, так это почему она защищает эту чертову крысу. Мы могли бы в любое время навестить его в имении или в одном из игорных домов в Льюисе. Уверен, ты не прочь кое-что выиграть. Одновременно это отвлечет твои мысли от нашей общей знакомой. Давай собираться. Мы поедем к нему сегодня.

В этот же день Маргерит обнаружила в стене еще одно письмо от галантного разбойника. Она уже выучила его наизусть и тихо повторяла про себя:

О, Маргерит, любовь моя, Очей янтарных взгляд, Сиянье золотых волос. Ты прикажи, и я умру. Ты улыбнись, и я в плену Любви к тебе, И заточенью сладкому Я рад.

Далее следовала приписка:

Прошу, моя богиня, скажи, что мы встретимся ночью, на лугу за рощей. Скажи «да», скажи «да» любви, ибо я навсегда отдал тебе свое сердце.

Полуночный разбойник.

Маргерит вздохнула и улыбнулась. Письмо взволновало ее. Так похоже на стихи Б.К. Роуза, та же тоска, та же меланхолия, словно его возлюбленная ему недоступна. Стихи тронули ее сердце. Неужели правда, что разбойником был Б.К. Роуз, как намекали некоторые?

Как он узнал, что у нее янтарные глаза и золотисто-рыжие волосы? Ведь она встретила его на дороге темной ночью. Мысль, что он так хорошо ее знает, испугала ее. Не следил ли разбойник за каждым ее шагом?

Ее сердце забилось от нехорошего предчувствия. Он может прийти к ее дверям, постучать и сказать, что хочет ее видеть. Но знает ли она его? Она помнила только черный силуэт, широкие плечи и мощную фигуру, когда он помогал кучеру вытаскивать карету из грязи. Он улыбался, блестели белые зубы, и он поднял фонарь, чтобы видеть ее лицо, — но при этом прятал свое. Он нежно поцеловал ее руку — но неистово целовал в губы. Тайно встретиться с ним, отдаться ему… возможно ли это? Никто не узнает, и некому будет судить ее поступок. Никто не узнает.

В этот вечер, охваченная необъяснимым волнением, она подошла к окну. Она увидела, как в слабом свете луны качались ветви деревьев, а по небу плыли облака с серебристыми краями.

У нее пересохло в горле, когда она подумала, что он смотрит на нее в эту минуту. Неожиданно для себя она махнула рукой своему отражению в стекле и задернула старые шторы. Гостиная приобрела мрачный таинственный вид, который Маргерит хорошо помнила со времен Леннокса. Если она оглянется, она увидит его сидящим у камина… Не в своем любимом кресле, поскольку она давно продала его, а в ее кресле. Он бы молча сидел, склонившись над старым молитвенником.

Она закрыла глаза и вздохнула. Ей надо уехать из этого дома, пропитанного духом злобы и ненависти, и избавиться от тяжких воспоминаний. Слава Богу, завтра за ее имуществом приедет аукционист.

Слабый стук послышался от окна, возле которого она стояла, и Маргерит в страхе отпрянула.

— Мы каждый раз могли бы по пути заезжать к Маргерит, — предложил Чарлз, — и проверять, все ли у нее в порядке. Мне не нравится, что она живет одна в этом ужасном старом доме. — Он направил Грома на дорогу.

Конь Ника догнал Грома и пошел рядом. Ник усмехнулся и надвинул на глаза шляпу.

— Да… я сам не прочь ее навестить. Ведь, может быть, в следующий раз мы поедем этой дорогой лишь через несколько дней. Тем более что у нас нет законного основания ежедневно ее навещать.

— Увы, ты прав, — вздохнул Чарлз.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Блестящая мысль! — воскликнул Чарлз. — Но, боюсь, я не произведу должного впечатления на леди в этом костюме и ботфортах. Мой камердинер сейчас пудрит мои парики и чистит камзолы. Он до сих пор питает надежду, что я буду вращаться в придворных кругах и носить любимые им наряды. Он считает себя ответственным за мой гардероб, — закончил Чарлз насмешливым тоном.

Ник усмехнулся:

— Если верить Кэри Маклендону, этому моднику, то никто из нас не одевается подобающим образом даже для посещения свинарни.

— Да, рядом с Кэри даже звезда потускнеет. Он всегда прекрасно одет.

Ветер пробежал по деревьям, принося с моря запах дождя.

— Гроза надвигается. Спрячемся в роще позади дома Леннокса! — крикнул Ник, пришпоривая жеребца.

Гром перешел на короткий галоп, осторожно выбирая дорогу, но Чарлз опасался ям. Меньше всего ему нужна была хромая лошадь. Ник, низко наклонившись к шее коня, скакал, и плащ развевался за его спиной.

— Проигравший — трус!

— Черт бы тебя побрал, почему ты всегда должен выигрывать? — проворчал Чарлз и пришпорил Грома. Огромный конь полетел над землей, но Ник по-прежнему был недосягаем.

Загрохотал гром, и тяжелые тучи с моря закрыли луну. Все вокруг заволокло туманной мглой. Мимо Чарлза проносились деревья, и он узнал стену, окружавшую имение адмирала Хэнкока, соседа Маргерит. Возбуждение Грома передалась Чарлзу, и его переполняла радость от мысли, что он снова увидит Маргерит, пусть даже она и не захочет с ним говорить. «Предоставим месье Говоруну вести разговор», — решил он.

Застыв на середине комнаты, Маргерит испуганно смотрела на окно. Стук повторился, более громкий и настойчивый.

— Маргерит, — позвал кто-то. Мужской голос.

Не мог ли это быть разбойник? Если он, то впускать ли его?

Возможность встречи с ним приятно взволновала ее, но она не желала принимать грабителя в своем доме, каким бы очаровательным и галантным он ни был.