Леди Арнел глубоко затянулась, все так же не отрывая от меня пристального взгляда, затем медленно выпустила клубы дыма и произнесла:

— Что ж, еще один довод в пользу правильности моего решения. Вам ведь известно, что именно я запретила Адриану жениться на вас?

Взирая на леди с некоторым уже более чем оправданным сомнением в ее адекватности, я все никак не могла понять, что именно она пытается продемонстрировать лично мне своим поведением? Маски были сорваны еще во время обеденного чаепития, когда мне пришлось приложить усилия и забыть о собственном амплуа, во имя спасения жизни леди Энсан, которой, вероятно, я нанесла глубокую рану, сообщив о том, кто в действительности ее отец. А потому, я не видела никакого смысла в продолжение словесной дуэли, в которую, с небрежностью и леностью скучающей змеи, пыталась втянуть меня старая леди Арнел. А она кружила вокруг, все пытаясь и пытаясь отыскать ту слабую сторону, что позволит ей ранить меня. И воистину, судя по блеску ее драконьих глаз, для нее, в отличие от меня, это был более чем интригующий вечер, а выведение меня из равновесия, вероятно, являлось конечной целью, эдаким привкусом торжества, от очередной одержанной победы, коих, и я ни на миг не сомневалась в этом, в копилке леди Арнел было немало.

Но то, что было принято в высшем обществе, у меня лично, и в силу возраста, и в силу прожитых с профессором Стентоном лет, вызывало лишь раздражение.

— Леди Арнел, — со всем достоинством, на которое только была способна, произнесла я, взирая на главу всего рода, — что ж, если вы того желаете, поговорим об уважении. И раз уж мы перешли к данной теме, то, не сочтите за труд, ответить мне, за что конкретно, я должна вас уважать?

Следующей затяжки драконница не совершила, замерев так, как способны замирать только змеи и напряженно глядя на меня.

— За что же? — продолжила, со спокойствием, которое действительно начала ощущать. – За то, что вы не позволили собственной дочери выйти замуж за того, кто любил ее настолько, что всю свою жизнь так и не составил личного счастья ни с кем? За то, что зная о грядущем, а вы, несомненно, знали, вы не совершили практически ничего, чтобы спасти жизни более чем четырехсот девушек? Да, вы предприняли меры для того, чтобы оградить леди дома Арнел, но как же город, главой которого является ваш внук? Что вы скажете мне о городе, леди Арнел?

Драконница судорожно втянула табачный дым, все так же не шевелясь, и не отводя от меня взгляда.

Я же продолжила:

— Знала ли я о том, что вы запретили лорду Арнелу жениться на мне? Да. И я искренне благодарна вам за это.

— Неужели? — прошипела леди.

Я развела руками, и с некоторой иронией ответила:

— Поставьте себя на мое место, леди Арнел. Перед вами жертва благодарности одного небезызвестного вам дракона, и, как вы, вероятно, знаете, его наследница. Да, я получила в благодарность наследство, за которое через одиннадцать месяцев меня растерзают, и я подозреваю, что вполне в буквальном смысле, все родственники профессора Стентона. Есть ли у меня желание стать жертвой благодарности другого дракона?! Поверьте — нет, нет и еще раз нет! Что касается лорда Арнела, должна признать, что, возможно, в пору моей юности, я сочла бы эту партию пределом моих мечтаний, но ныне… У вас прекрасное поместье, леди Арнел, оно действительно прекрасно, однако я предпочитаю любоваться им издали. С большого расстояния. С очень большого расстояния. Без необходимости испытывать все прелести словесных дуэлей, укоров, издевок и всего прочего, что вы позволяете себе, и всем леди этого дома, в отношении несчастной леди Энсан, которая, пусть и не слишком хорошо воспитана, но ставя под удар собственную жизнь, пытается избавить Вестернадан от скандала, который несомненно произойдет, если вдруг станет известно, что леди Елизавета Карио Энсан мертва!

Миссис МакАверт шумно выдохнула и попросила:

— Мисс Ваерти, вы не могли бы…

— Я пыталась. — Достаточно категорично ответила ей. — Я искренне пыталась молчать, миссис МакАверт, но в большей степени из уважения к вам! Что же касается леди Арнел, то, пожалуй, единственным вопросом, который я действительно желала бы ей задать, является следующим: Что вы чувствуете, когда в очередной утренней газете читаете очередной некролог? Убийства, несомненно, скрывают, лорд Давернетти большой мастер в деле сокрытия всего и вся, но информацию о похоронах жертв, не несчастных сирот из монастыря ордена Святого Мартена, а тех, кто был чей-то дочерью, сестрой, невестой, матерью, женой, читая информацию о месте проведения погребальной церемонии, что вы чувствуете, леди Арнел?!

Глаза пожилой драконницы вспыхнули. Это казалось почти невероятным, но черные вертикальные зрачки полыхнули черным же огнем. Завораживающе, страшно… странно. Доводилось ли мне когда-либо видеть черный огонь? Да. А потому, забыв о выпаленных словах, я напряженно спросила:

— Что вы курите, леди Арнел?

Старая драконница одарила меня недоуменным взглядом, затем так, словно увидела впервые, посмотрела на свой вариант курительной трубки, хотела было ответить, но вгляделась в тлеющий табак и…

— Миссис МакАверт, распахните окно! — приказала я, поднимаясь рывком. – Tempus!

Заклинание временного стазиса сковало леди Арнел в тот же миг и… она это почувствовала. Ощутила, попыталась пошевелиться, но двигаться оказались способны только ее глаза. Между тем мы действовали быстро – экономка распахнула все три имеющихся окна, впуская ледяной ветер, в то время как я, захватила таз, для омывания рук, еще пустой — кувшин стоял рядом, и подбежала к драконнице.

Одного взгляда на табак было достаточно, чтобы определить наличие тускло поблескивающих мелких подобных дробленой соли кристаллов среди темных содержащих никотин иссушенных листьев табака.

О, господи!

— Вызвать доктора Эньо? — взволнованно вопросила подбежавшая миссис МакАверт.

И я… я сказала:

— Нет.

— Лорд Арнел? — экономка впала в нервно-тревожное состояние, требующего, настойчиво требующего действий.

А так же присутствия хоть кого-то, кто смог бы помочь, вот только помощь могла обойтись семейству Арнел дорого, слишком дорого. Я знала отравителя. И помочь, боюсь, так же могла лишь я.

— Как давно леди Арнел стало плохо? — спросила, запрокидывая голову старой женщины, и примиряясь к тому, чтобы влить в нее весь кувшин ледяной воды.

— В каком смысле, «плохо»? — миссис МакАверт нервничала, но увидев мои действия, предусмотрительно метнулась в ванную комнату, и вернулась со стопкой полотенец и еще кувшином воды.

— Слабость, головные боли, вялость, желание остаться в одиночестве и покое? — перечислила я, напряженно вспоминая то, некогда уже примененное мной заклинание.

И не дожидаясь ответа, прикоснулась к гортани леди Арнел и произнесла то, что казалось бы глупостью, будь направлено на любую иную часть тела:

— Requiesque curarum!