Тиффани фыркнула, и в глубине ее глаз снова замерцал огонь.

– Все, хватит, – снова вмешалась я.

Я была ошарашена происходящим, но, несмотря на это, чувствовала, что обязана поддерживать мир и спокойствие. К тому же после переезда в Париж меня уже ничто не может по-настоящему шокировать. Боги, нимфы, природные катаклизмы… Судя по всему, у меня появился иммунитет к разного рода сюрпризам, а вместе с ним – способность делать несколько дел одновременно. Я подошла к Энко, развернула его и подтолкнула к выходу из переулка.

– Сейчас ты пойдешь на сцену и проведешь концерт. Мы с Тиффи подождем тут.

– И речи быть не может, – отрезал Энко. – Кто знает, что она задумала? Ее действия невозможно предсказать. Посмотри на эти крылья! Откуда мне знать, что она не вонзит в тебя когти и не утащит в свое гнездо, как хищная птица?

Тиффани, которая шла за нами, казалась раздраженной, но решила не продолжать спор.

– Я могу подождать окончания концерта снаружи, – предложила она.

Я скользнула по ней взглядом и поинтересовалась:

– Ты опасна?

Тиффани покачала головой и, глядя мне прямо в глаза, сказала:

– Мне нужна твоя помощь, Ливия. Вот почему я здесь. Вот почему мы с семьей переехали в Париж. Я устроила так, чтобы мы могли встретиться и познакомиться. Я искала нимф по всему свету, но больше никого не нашла. Похоже, ты – последняя представительница своего вида, поэтому только ты можешь мне помочь. За всю свою жизнь я еще никому не причинила вреда, и уж тем более – не сожрала и не утащила в свое гнездо. – Тиффани посмотрела на свои пальцы. – Да и когтей у меня нет. – Она окинула Энко испепеляющим взглядом. – Я люблю летучих мышей, поэтому не сочла прозвище оскорблением. Но больше меня так называть не смей, братец.

При слове «братец» Энко раздраженно закатил глаза и презрительно фыркнул. Я же была настроена не столь скептично. Более того – я поверила Тиффани, хотя от услышанного у меня сжалось сердце. Я давно подозревала, что я – последняя из нимф, но мне не хотелось в это верить.

– Энко, я уже была на твоем концерте, – сказала я. – Поэтому давай мы с Тиффи посидим в холле, пока ты будешь выступать. Если говорить тихо, то нас никто не услышит, и вокруг будут люди, так что одна я не останусь. Что может со мной случиться?

Тиффи посмотрела на меня с легкой обидой, а вот Энко казался довольным. Он одобрительно хмыкнул и махнул рукой в сторону выхода из переулка:

– Дамы – вперед.

– Хочет держать нас в поле зрения, – насмешливо сказала Тиффани.

– Не вас, а тебя, – поправил Энко.

Он шел позади нас, пока мы не вернулись в лицей Людовика Великого, напоследок одарил Тиффани грозным взглядом и направился в сторону сцены.

Тиффани глубоко вздохнула. Мы решили встать подальше от бара, и наш выбор пал на уголок рядом с гардеробом. Кто-то поставил туда парочку стульев – наверное, для того, чтобы складывать на них рюкзаки. Мы сели и наклонились друг к другу поближе.

– Пожалуйста, не бойся меня, – попросила Тиффани. Видимо, от нее не укрылось, что я заколебалась перед тем, как сесть рядом. – Я совсем не злая, просто такая уж у меня наследственность. Она дает о себе знать, когда я сильно расстраиваюсь. Я ничего не могу с собой поделать.

Было слышно, как Энко со сцены заигрывает с фанатками.

– Я тебе верю. Подожди секунду, мне надо написать Джемме и Джиджи, что мы снаружи. Не хочу, чтобы они волновались.

Пока я печатала сообщение, Тиффани мяла в руках оборчатый подол юбки. Я написала девочкам, что у нас с новенькой разговор по душам. Наверное, они решат, что Тиффани страдает от неразделенной любви или что-нибудь такое. Новость о том, что у Аида, судя по всему, есть дочь, хоть это против всех правил, можно оставить на потом. Закончив, я посмотрела на Тиффани и сказала:

– А теперь давай еще раз, медленно и спокойно. Ты убежала из зала, потому что Энко – сын Аида, который даже не подозревает, что у него есть дочь. И ты, судя по всему, не хочешь, чтобы он об этом узнал.

– Именно.

– А о чем ты хотела поговорить со мной? Тебе нужна моя помощь?

– Именно. Никта исчезла. Никта – это моя мать… ну та, кого я называю своей матерью. Она богиня ночи. С тех пор как в двенадцать лет ко мне вернулись воспоминания, я встречаюсь с ней каждую ночь. Мама замечательная, мы прекрасно ладим… – Тиффани рассеянно улыбнулась. – Ее царство находится в небе, оно красиво и ужасно одновременно. – Она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: – Недавно Никта пропала. Ничего с собой не взяла, не оставила ни прощальной записки, ни других следов. Такое ощущение, будто она просто растворилась в воздухе. А еще раньше пропала Селена, богиня луны. К счастью, дочери Селены – они же ее помощницы – тоже живут в Храме обители Ночи. Они взяли на себя обязанности своей матери. Та же история произошла с Эос, богиней зари. Она исчезла.

Кое-что в этом рассказе показалось мне особенно странным.

– Вы с Никтой встречались каждую ночь? – переспросила я. – А спишь ты когда?

Тиффани хитро улыбнулась и ответила:

– Никогда.

– Что-что?

– Никогда, – повторила Тиффани. – Ночью в Храме жизнь только начинается.

– Разве можно обойтись без сна?

Тиффани задрала рукав джинсовой куртки.

– Смотри, – сказала она и сунула руку мне под нос, демонстрируя темно-синий светящийся браслет из незнакомого мне материала. Он был украшен крошечными драгоценными камнями, которые сияли молочно-желтым светом – совсем как звезды. Тиффани повернула руку, я увидела, что браслет литой, без застежки. Он так плотно обхватывал запястье, что, казалось, впивался в кожу.

– Я обхожусь без сна благодаря браслету, – пояснила Тиффани. – Он выделяет вещество, которое дает моему телу сигнал о том, что я выспалась. Браслет обеспечивает регенерацию моих клеток и бодрит кровь.

– Значит, если снять с тебя браслет, то тебе придется спать?

– Ну… чтобы снять браслет, его придется отрезать. Но да. Без него я буду уставать, как все, и заболею, если буду долго обходиться без сна.

– Впечатляюще. – Я снова посмотрела на браслет. – Но если ты каждую ночь куда-то уходишь, то… Что говорят на это твои родители? Они должны были заметить, что тебя нет в постели…

Тиффани опустила рукав, порылась в сумочке, перекинутой через плечо, и вытащила маленький кожаный мешочек.

– Это «Сонная пыль», она сделана из перемолотых семян ночноцвета. Вечером я посыпаю этой пылью кровать своих приемных родителей, поэтому до самого утра они крепко спят и видят чудесные сны. Так они не заметят, что я куда-то ушла. «Сонной пылью» можно стереть воспоминания, поэтому для людей нужно тщательно рассчитывать дозу. Если чуточку переборщить, они забудут, что делали последние несколько дней. Но у меня было много практики. – Тиффани беззаботно улыбнулась и убрала мешочек обратно в сумочку.