Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сергея Емельяновича. — Она посмотрела на мужа и, поняв выражение его лица по-своему, добавила: — По-моему… дай Бог памяти… Груздева.
— Помню такого, — сухо заметил супруг. — И о чем же он рассказывал? — Для него картина полностью прояснилась. Поэтому бандиты и не очень-то спешили, а хладнокровно добивались своего.
— Знаешь, человек столько лет провел в неволе, а не пал духом. Одним словом — оптимист.
— Мама, я проголодалась, — напомнила о себе пятнадцатилетняя дочка.
— Иду, Светочка, иду.
Она была единственным ребенком в семье Нечаевых, и они в ней души не чаяли. Ольга Витальевна кинула вопросительный взгляд на главу семейства.
— Иди уж, — буркнул Олег Филимонович, — а то еще умрет с голоду наследница.
Оставшись один, мужчина задумался. Нервишки его несколько пришли в норму.
«Чего, собственно, я переполошился? Преступный сговор налицо, сдам всю троицу в милицию, и дело с концом. Получат свое, негодяи, за вымогательство. А брать лучше всего с поличным. Позвоню-ка я Антону Герасимовичу, друзья мы с ним не близкие, но услуги приходилось оказывать, и подполковник вроде как у меня в долгу».
Нечаев решительно поднялся и побрел на дачу.
— Кушать будешь? — пригласила его жена к столу, за которым уже уплетала обед дочка.
— Спасибо, я сыт, — отказался муж и прошел к лестнице. — У меня серьезный разговор по телефону, прошу не беспокоить, — предупредил он на всякий случай, прежде чем скрыться из виду.
— Подполковник Глебов, — долетел до абонента голос начальника городского УВД.
«Слава Богу, на месте», — мелькнуло в голове Нечаева.
— Антон Герасимович, это Олег Филимонович вас беспокоит.
— Добрый день, старина, — голос заметно потеплел и потерял официальный оттенок. — Как супруга, дочка?
— Живы-здоровы, а как ваш зятек поживает на новой квартире? — намекнул Нечаев об услуге с его стороны.
— Спасибо, Олег Филимонович, спасибо. Неустанно вспоминает и благодарит вас.
— А я ведь звоню по делу, — перешел Нечаев к тому, зачем понадобился подполковник.
— Как говорится, чем смогу, тем помогу, — обнадежил его собеседник.
— Тут у меня кое-кто вздумал вымогать деньги, — пожаловался толстяк.
— Кто посмел? — голос начальника УВД зазвучал заинтересованно.
— Не хотелось бы придавать делу широкую огласку. Сами понимаете, какую занимаю должность, пойдут по городу пересуды.
— Не темните, все равно мне необходимо знать суть, иначе ничем не смогу помочь.
— Лучше не по телефону. У вас найдется для меня полчаса свободного времени?
На линии воцарилась короткая пауза, затем подполковник поинтересовался:
— Это срочно?
— В принципе не горит, но и затягивать не хотелось бы.
— Ясно. Где вы будете через час-полтора? — Представитель правоохранительных органов догадался, что тут пахнет вознаграждением.
— У себя на даче.
— Я к вам заеду.
— Прекрасно! — воскликнул Олег Филимонович. Прежде чем положить трубку, коротко бросил: — Жду, до скорого.
Глебов приехал даже раньше, чем обещал. Накрытый на втором этаже дачи стол уже поджидал дорогого гостя.
— Ого! — потер руки подполковник. — Есть предчувствие, что беседа предстоит основательная и долгая.
— Когда еще удастся посидеть за одним столом с уважаемым человеком?
Подполковник отпустил шофера, и минут сорок они уделили трапезе, беседуя на отвлеченные темы. Нечаев даже рассказал пару анекдотов, правда, смеялся только гость. Рассказчику же было не до веселья.
Пропустив подряд несколько рюмок водки и основательно закусив, начальник милиции закурил и вспомнил о цели своего визита. Они перешли на «ты».
— Ну, дорогой Олег Филимонович, готов внимательно тебя выслушать.
— Ты помнишь Груздева?
— Это которому ты поручал оформлять квартиру моего зятя? — вопросом на вопрос ответил Антон Герасимович.
— Его самого, — кивнул Нечаев, сотрясая вторым подбородком.
— Я его неплохо знал. — Собеседник хитро посмотрел на толстяка и добавил: — Сдается мне, что именно по твоей наводке отправили его в места не столь отдаленные. Искали козла отпущения?
— Совершенно абсурдное предположение. — Олег Филимонович приложил руку к груди и чуть привстал, как бы доказывая свою непричастность.
— Ладно, это я так, к слову пришлось. — Подполковник в силу своей должности умел надавить на человека и по реакции частенько безошибочно определял его сущность. — Но при чем тут Груздев, ему, по-моему, дали семь или восемь лет, а минуло всего пять… шесть?
— По двум третям срока освободился и подослал дружков выманить у меня деньги.
— Значит, есть что выманивать. А-а-а, Олег Филимонович? — И гость прищурился, заставляя сотрапезника смутиться и отвернуться.
— Як тебе как к другу обратился, а ты…
— Дружба нынче дорого стоит, — намекнул Глебов.
— Неужто не понимаю? В накладе не останешься, — заверил Нечаев, довольный, что разговор принимает нужное направление.
Антон Герасимович плеснул себе в рюмку водки, выпил одним глотком и, не закусывая, сунул в рот очередную сигарету.
«Скользкий тип, такому палец в рот не клади», — подумал он, вслух же произнес:
— Кто платит, тот и заказывает музыку.
— Мы сможем отправить Груздева туда, откуда его недавно выпустили? — спросил толстяк таким тоном, словно заранее знал положительный ответ и спрашивал лишь для формальности.
— Вообще-то, на мой взгляд, Груздев мужик неплохой, но игра будет проходить по твоему сценарию. — Подполковник затушил сигарету в пепельнице. — Только не могу понять, с чего ты взял, что именно он навел на тебя вымогателей?
— Во-первых, вымогатели намекали о несуществующем долге моему бывшему подчиненному, во-вторых, он заговаривал зубы моей жене и дочке, пока его дружки, мягко выражаясь, беседовали со мной.
— Может, ты ему действительно должен? — И гость в упор посмотрел на собеседника.
— С какой стати? — Тому не очень-то хотелось раскрываться.
— Я спрашиваю не ради праздного любопытства. С одной стороны, твою логику можно назвать железной, с другой — встреча Сергея Емельяновича с твоей семьей носит чисто случайный характер.
— Как это случайный, если эти бандиты упоминали его имя, и неоднократно?
— Согласен, но преступники могли получить какую-нибудь информацию и использовать имя Груздева. — Глебов старался рассуждать профессионально. — В любом случае твой бывший служащий станет отрицать причастность к данному делу. А если сообщники не расколются при аресте, то доказать его виновность невозможно.