Изабелла запрокинула голову, когда он прижался губами к шелковистому треугольнику волос внизу живота. Он умело ласкал ее руками, доставляя немыслимое наслаждение, но то, что сейчас вытворял его неутомимый язык, просто затмевало все остальное.

Это было райское блаженство. Пальцы Изабеллы запутались в его волосах, и она не отпускала его ни на секунду. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание, потому что такого чувственного наслаждения не испытывала с тех пор, как они расстались. Изабелла даже представить не могла бы, что кто-то другой сможет доставить ей удовольствие лучше Мака. Он умело пользовался губами и языком, чтобы свести ее с ума. Она стонала, извивалась, ее бессвязные крики взлетали к потолку.

Соприкосновение небритого подбородка с нежной кожей только усиливало ощущения, пока его губы и язык делали свое дело, медленно подводя Изабеллу к пику блаженства.

Ее накрыла волна такого пронзительного удовольствия, что Изабелла едва не задохнулась от восторга. Ей хотелось полностью раствориться в нем, она хотела, чтобы он отнес ее на кровать и никогда больше не отпускал. Рядом с Маком она становилась бессильной, таяла, превращаясь в крошечную лужицу.

Ее плоть пылала и молила о близости. Изабелла сходила с ума от желания и была готова умолять его лечь с ней в постель. Только один раз. Изабелла с такой силой потянула его за рубашку, что даже немного порвала ее.

— Мак…

О черт, в этот момент она услышала шаги Эванс по коридору.

Из ее горла вырвался хриплый стон досады, и она оттолкнула Мака. Он сел на пятки и провел по губам тыльной стороной ладони. Тело Изабеллы ныло от неудовлетворенного желания, она видела, как горят глаза Мака. Он осознавал свою власть над ней.

— Ты должен уйти.

Изабелла быстро опустилась в ванну, ощущая мелкую дрожь в теле, которое никак не могло остыть от его ласк.

— Почему, любовь моя? — дьявольски улыбнулся Мак, оставаясь на полу. — Неужели ты боишься, что пострадает твоя репутация, если тебя застукают здесь, наедине с мужем?

— Нет. Просто…

Изабелла отмахнулась, разбрызгивая капли воды.

— Что «просто»?

Мак неторопливо встал. Рубашка прилипла к телу, открывая взгляду жесткую растительность на груди и затвердевшие соски.

— Спрятаться за ширмой? Или под одеялом? Дорогая, Боже мой, что же скажут леди Чопорность и мисс Недотрога?

— Мак.

Он склонился и страстно поцеловал ее.

— Как пожелаете, миледи. Я вас покидаю. На этот раз.

Изабелла облегченно вздохнула, хотя и не понимала, почему так разволновалась. Эванс тысячу раз заходила в комнату, когда они целовались, и всегда делала вид, что ничего не замечает. Но сейчас Изабелле почему-то не хотелось, чтобы Эванс видела ее вместе с Маком. Ей не хотелось, чтобы Эванс заметила ее смущение.

Мак коснулся пальцами ее щеки и направился к двери, открыв ее как раз в тот момент, когда на пороге появилась Эванс. Она спокойно посмотрела на Мака поверх стопки полотенец, которую несла в руках.

— Добрый вечер, Эванс. — Мак взял полотенце, лежавшее в стопке сверху, и стал промокать лицо и шею. — Должен предупредить вас, что мадам сегодня немного раздражена.

Изабелла взвизгнула и бросила мочалкой в Мака, которая шлепнулась в дверь рядом с его головой. Мак засмеялся, вытер с лица мыльную воду и подмигнул Эванс:

— Я же говорил!

На следующее утро, когда Мак вышел к завтраку, Изабелла не удостоила его даже равнодушным взглядом. Мак тайком улыбался, пока она не смотрела в его сторону. У нее отлично получалось не замечать человека. Она не делала из этого трагедии, не играла в игры, она просто вела себя так, как будто человек, о котором шла речь, здесь не присутствовал.

Мак откинулся на спинку стула и наслаждался спектаклем. Он знал, что она злится на него за то, что он довел ее до безумия, хотя каждую секунду этого безумия испытывала наслаждение. Даже когда бросала в него мочалку, и тогда получала удовольствие. Но еще Мак понимал, как хорошо, что Эванс вовремя прервала их игру, потому что, если бы они довели ее до естественного финала, Изабелла оттолкнула бы его еще решительнее.

С ее гневом Мак как-нибудь совладает. Но если она возненавидит себя, то с этим ему не справиться. Если она не доверяет ему, это он сможет пережить и преодолеть, но если она перестанет доверять самой себе, его борьба окажется бессмысленной.

Его плоть никак не соглашалась с такими рассуждениями, потому что хотела только одного: как можно скорее погрузиться в ее жаркое лоно и испытывать чувственное наслаждение.

За завтраком Изабелла объявила о своих планах после скачек ехать вместе с семьей на север Шотландии. И для Мака все решилось. В любой другой момент он остался бы в Донкастере с Кэмом, пока тот присматривает за лошадьми, предпочитая непредсказуемому настроению Харта компанию своего среднего брата-весельчака. Но когда Изабелла заявила, что принимает приглашение Бет проехаться в купе первого класса, только заболевание чумой могло бы заставить Мака остаться.

Несколько дней спустя, когда они сели в поезд, Йен, ничего не спросив, отправился в купе следом за Бет и Изабеллой. Ни он, ни Бет, похоже, нисколько не удивились, когда туда же вошел Мак и сел рядом с Изабеллой. Он удобно откинулся на спинку сиденья и скрестил ноги, а Изабелла отдвинулась к окну и решительно отвернулась от него.

В Эдинбурге они пересели на другой поезд, и Мак снова присоединился к ним в купе на время короткого переезда до Килморгана.

Прибытие семьи на небольшую станцию в Килморгане, как обычно, стало главным местным событием. Приветствовать Харта на родной земле вышел начальник станции; подали два ландо и два фаэтона; три лакея и две служанки слушали указания о том, как разместить багаж. Носильщик, начальница почтового отделения, хозяин паба и его жена, а также все те, кто случайно оказался в этот момент в пабе, тоже вышли навстречу прибывшим, чтобы помочь чем-нибудь или просто поболтать.

Может быть, Харт и был вторым по значению пэром Англии, но здесь, в его собственных владениях, сельские жители разговаривали с ним по-свойски, давая советы и смеясь над его шутками. Жена хозяина паба спрашивала у Изабеллы насчет ежегодного праздника урожая, который для сельских жителей и соседних поместий состоится в Большом доме. Для Бет он станет первым, поэтому она с интересом задавала вопросы.

Начальница почты без стеснения схватила за руку Мака и заглядывала ему в лицо через толстые стекла очков. Ее мужа скрутил ревматизм, миссис Макнаб с большой энергией заботилась о нем. Ее задачей было добывать сведения о жизни соседей и все передавать мистеру Макнабу.

— А вы с миледи снова вместе? — несся по платформе ее голос. — Как не стыдно расходиться в разные стороны, когда совершенно понятно, что вы так любите друг друга, даже если она англичанка.

— Я пытаюсь это исправить, миссис Макнаб, — подмигнул ей Мак.