Журналист не замечал, что остервенело марширует по больничному коридору и разговаривает сам с собой. В какой-то момент он оказался у окна, сел на подоконник, продолжая бормотать что-то, посмотрел вниз, на больничный двор. И вдруг увидел, что из кустов акации торчит знакомый мотоцикл «Иж-Юпитер».

«Костя? Но он же сказал, что не может водить… Да какая разница? Костя – это единственный человек, который сейчас теоретически в состоянии помочь… Или это другой, похожий мотоцикл? Номер-то не помню, вообще ни цифры, гуманитарий чертов…»

Наверное, лавины с гор сходят ненамного быстрее, чем слетел Денис по больничной лестнице. Кажется, и минуты не прошло, как он уже был у кустов. Мотоцикл был ТОТ! С царапиной в виде буквы «Z» у заднего крепления для коляски.

– Динька, – знакомый голос из кустов, как успокаивающая музыка.

– Костя! Как здорово, что ты здесь! Постой… А как же ты добрался? Ты же говорил, что не можешь водить.

Тут взгляд упал на ноги в огромных парусиновых туфлях, торчащие из кустов.

– Да я и не могу, – спокойно улыбнулся Константин, глядя, как всегда, куда-то вниз, – мне тут помогли добрые люди.

– А что с ним? – Вербицкий с ужасом смотрел в кусты. Обладатель больших ног лежал, не двигаясь, запрокинув голову. Глаза были закрыты.

– Что с ним? Да ничего страшного. – Костя заулыбался шире. – Пьяный вдугаря.

– Пьяный? А как же он вез тебя?

– Как он вез меня? Потому и вез, что пьяный. Согласился.

– Это же опасно, черт возьми!

– Это опасно, да, Динька. Поэтому обратно мотоцикл поведешь ты. Нам надо срочно забрать Сеньку.

– А он… Этот как же?

– А он проспится и уйдет сам. Сейчас ведь лето, Динька, можно и на улице спать. А нам надо срочно забрать Сеньку, ты же понимаешь.

Костины доводы убеждали. Денис нерешительно двинулся обратно к дверям больницы, оглянулся на Константина.

– Иди, Динька, я не могу с тобой, а ты иди. Все будет хорошо, правда.

Журналист снова поднялся к палате. Посередине отделения царила уже другая медсестра, в очках и с тощим хвостиком волос невнятного цвета, перехваченным бархатной резинкой. Она сосредоточенно заполняла бумажки, но постороннего сразу заметила, строго окликнула в спину:

– Молодой человек, вы куда? Приемные часы у нас вечером.

– Я… Тут мальчик, он в тяжелом состоянии, его недавно перевели…

– И что? Тем более нельзя.

– Я обещал ему. Он ждет.

– Что, простите, вы ему обещали?

– Что обязательно приду.

– Значит, придете через три часа. Если позволит лечащий врач. Всего доброго.

– Я только недавно у него был! Спросите у другой сестры!

– Молодой человек, я вообще-то могу и охрану позвать. У нас режим.

Да как же так… Вербицкий спустился этажом ниже, там никого не было. А если обойти с другой стороны? Там ведь тоже есть лестничная площадка.

Стараясь выглядеть как можно уверенней, он прошел по коридору. Хотя какой смысл в этой уверенности? Вот халат бы медицинский не помешал, но где ж его возьмешь. Он остановился у второй лестничной площадки, обдумывая дальнейшие действия. Сверху послышался голос вредной медсестры:

– Я вам что сказала? Нельзя находиться на территории больницы в неприемные часы. Уходите или я охрану позову.

Парусиновые туфли уже не торчали из кустов. Наверное, пьяный очухался и ушел по своим делам.

Костя сидел верхом на мотоцикле, опираясь ногами в землю. Увидев Дениса, он заулыбался как-то совсем натянуто. Да и улыбка ли это вообще была или судорога?

– Не пустили меня в палату, – объяснил журналист, – нужно подождать до вечера, у них тогда приемные часы для родственников.

Костя с силой ковырнул дерн пяткой:

– Нельзя подождать до вечера, Динька. Нам не нужны приемные часы. Нам нужно забрать Сеньку.

Удивительно, как рядом с Костей все будто обретало другой смысл. Ведь правда, зачем ждать приемных часов для похищения пациента? Вербицкий опять почувствовал себя полным идиотом. С другой стороны: а что делать с медсестрой? Она ведь действительно позовет охрану.

Денис машинально шагнул к кустам и вдруг увидел парусиновые туфли этого «пьяненького», который привез сюда Костю. А где же владелец обуви? Как-то нехорошо стало на душе, вспомнилась Лия с ботинком в зубах.

Из тягостных мыслей его вырвал Костин голос:

– Динька… Иди забери Сеньку и приходи сюда. И сразу быстро поедем. Быстрее, нельзя больше ждать…

Наверное, именно так и выглядит «оказаться между двух огней». Денис понимал не рассудком, а как будто всей кожей: Костя прав, надо срочно идти и вызволять мальчишку, его же погубят в этой больнице. Даже если не в больнице, то придет этот монстр, его отец, тогда уже будет поздно. Надо было идти. Но медсестра, медсестра… Убить ее прямо хочется…

Пока он размышлял, ноги уже привели его к какой-то обшарпанной двери явно хозяйственного назначения. Там маячила грузная фигура уборщицы, что-то гремело. Тетка взяла ведро и исчезла в темных недрах. Плохо понимая, что делает, журналист вошел за ней следом и остановился, пытаясь адаптировать зрение после яркого солнечного света.

В этот момент в кармане завибрировал телефон.

Конечно, сейчас самое время для разговоров! Вербицкий занес палец, чтобы сбросить звонок, и замер. Кто может звонить на этот номер? Геннадий? Но это не его номер. И не администратора «Мизерабля». Кто тогда?

Дрожащий палец ткнул в зеленую кнопку.

– Алло… – растерянно произнес он. «…Что я вообще творю, сейчас же уборщица услышит!»

– Денис Вербицкий? – поинтересовались в трубке. – Это полиция, лейтенант Петров, по поводу дэ-тэ-пэ. У меня записано, что вы были свидетелем происшествия. Вам необходимо явиться по адресу… Записывайте…

– Да-да, – от ужаса он сказал это беззвучно, одними губами.

– Вы меня слышите или нет? – повысил голос собеседник.

– Да-да!

– Так записывайте!

Аккуратно, чтобы не нарушить связь, он положил телефон в карман и, стараясь производить как можно меньше звуков, на цыпочках пошел по коридору. Логики в этом действии не было никакой. Зачем он идет туда? Чтобы предстать перед уборщицей? Через несколько секунд Денис вдруг понял цель своих действий: перед ним на железном стеллаже лежала груда медицинских халатов, видимо, предназначенных для стирки.

Уверенно, будто действуя по заранее намеченному плану, журналист начал рыться в халатах и, вытащив самый чистый, надел его на себя. Вовремя. Послышались шаги. Уборщица возвращалась. Деловой походкой он пошел ей навстречу, столкнувшись в коридоре, буркнул что-то приветственное и так же решительно отправился дальше. «А что, если там тупик, что, если там тупик?..» – вертелось в голове.