– Так они что же… они, получается, вашего сына… не домой повезли? – забормотал Серега.

Геннадий, не удостоив его ответом, продолжал мечтательно смотреть вдаль. Прошла минута, другая.

– Толя, поставь-ка мое любимое.

– Третья Брамса? – Это словосочетание звучало в исполнении бугая-водителя, прямо скажем, неуместно.

– Естественно, – лениво бросил директор. – И погромче. Чтобы унесло всех музыкой.

Жизнеутверждающе грянул оркестр. Геннадий скривился:

– Тиховато будет. – Дождался, пока шофер выкрутит громкость до предела, и выключил задние колонки, так, что весь звук сносило на передние сиденья. Потом повернулся к Денису.

– Вот такая музыка. Ты вообще представляешь, кто такой этот ваш дядя Костя?

Вербицкий только молча посмотрел на него, помотав головой из стороны в сторону. Айзель продолжил:

– Он был сталкером сразу после События. И хорошим был сталкером, много полезного приносил оттуда. Даже, говорят, доппель эппл нашел. Дурацкое слово, но так уж они его назвали. – Он помолчал, глядя в окно. – Только вот человек он не очень хороший… был…

– Был?

Геннадий продолжил, не обратив внимания на вопрос:

– …решил доппель эппл сам употребить, не продавать. Хотя поводов не было. То есть он ничем не болел. Но этот артефакт довольно коварный. Оказавшись у кого-то, он может начать соблазнять владельца. Я знаю такие случаи, вполне рациональные люди ни с того ни с сего вдруг набрасывались на это яблочко. Кто-то умер, у кого-то, наоборот, дела пошли в гору, но я бы не оценивал такой успех положительно.

Денис решил не переспрашивать и просто слушать. Обычно немногословного директора будто прорвало:

– А у Кости сразу развилась очень сильная аллергия. Я его через своих людей к ученым отправил. Еле откачали его… Но вот, как ты видишь, жизнь его ничему не учит. Он вернулся в Зону и стал ловцом.

– Ловцом? – Такого слова Вербицкий еще не слышал.

– Ловцом. Как бы тебе объяснить, ты же совсем ничего не знаешь о Зоне… Понимаешь, людей, которые попали в Зону, рано или поздно поглощают эти так называемые яблони. На самом деле они больше похожи на грибок. Точнее, мыслящую грибницу. И разум этой грибницы поглощает интеллект людей. Черт знает, как это происходит вообще, но люди, находясь там, постепенно теряют человеческий вид.

«Да уж. Если представить себе Лию, точнее, то, во что она превратилась…»

– …А Константин стал ловцом. Дело в том, что грибница каким-то образом делит людей на пищу и ловцов. Пища – это всякие маргиналы, которые шатаются по Зоне и время от времени водят дурацкие хороводы, представляя себя грибницей. Я не знаю, что они при этом ощущают, но, судя по всему, это для них ритуал обязательный на уровне физиологии.

Вербицкий вспомнил страшных нелюдей с коленками, гнущимися в обе стороны. Костя говорил, что они не опасны…

– …а те, что ловцы, они, как пауки, заманивают новых людей в Зону. Я понимаю, это очень сложно тебе сразу понять.

– И как они это делают?

– Тут ты сам мог бы что-то рассказать, тебя ведь пытались заполучить. Скорее всего телепатически. Досконально изучить этот вопрос невозможно. Но как только ловец начнет общаться с кем-то в Зоне – пиши пропало. Выбраться жертве нереально. Либо она умрет от аллергии, либо потеряет кору головного мозга.

– А почему мы с Тимофеем оттуда смогли выйти?

– Тимофей вряд ли общался с Костей, когда ходил в Зону раньше. А в этот раз он и не смог выжить.

А ведь действительно. В последний момент своей жизни Тимофей действовал так, как будто полностью лишился собственной воли. Какого лешего он поперся под грузовик? Напился до чертиков по дороге? Но вышел на трассу он не как пьяный, а словно по невидимому принуждению. Эта странная покорность появилась в нем, когда Костя начал удивительно похоже имитировать его манеру говорить.

Одно оставалось непонятным.

– А я-то почему… хм… смог сохраниться?

– А ты смог? – Айзель посмотрел на Дениса так серьезно, что тот аж похолодел. – Ну, может, и сумел устоять. Значит, у тебя есть какая-то особенность, которая позволяет сопротивляться влиянию. Иначе все твое поведение уже свелось бы к примитивным рефлексам. Как у животных.

Денис задумался. Повисла долгая пауза.

– То есть Костя ловит людей, и он похитил Сеньку и, получается… вашу жену?

– А, конечно же, ты видел Лию… – Айзель уставился в окно, будто увидел что-то интересное. Долго сидел, отвернувшись, потом объяснил: – Лия пострадала очень серьезно. Единственная возможность ее спасти – сделать операцию по замене участков мозга, сейчас высоколобые гении от медицины печатают подобное на 3D-принтере. Конечно, личность, скорее всего, не восстановится, но, по крайней мере, она будет хотя бы отдаленно напоминать себя прежнюю…

– А Сенька? Почему у него такого нет?

– Потому же, почему у нас с тобой. Природная резистентность. Но его все равно надо забрать оттуда.

– Конечно, это очень личный вопрос, – Денис почувствовал себя журналистом на работе, – но почему Костя так преследует ваших близких? Вы что-то с ним не поделили?

– А ты сообразительный. Косте нужен я. Он уже похищал некоторых сталкеров, шлявшихся по Зоне в поисках хабара. Но ему требуются люди с возможностями. Он хочет управлять большими массами. Грибнице нужны свежие мозги. И поэтому он так методично заманивает меня глубже в Зону.

Справа заблестело уже знакомое Краснодарское водохранилище. Айзель пошевелился, покрутил плечами, будто на разминке.

– Ой, что-то Брамс нынче по ушам ездит. Толя, гоните уж наконец скрипачей-трубачей.

Музыка стихла.

– Мы все-таки в Зону едем? – осторожно спросил Денис. Как-то плохо складывалась картина. Если Геннадий преследует похитителей сына, то почему шофер не гонит машину, а двигается вполне себе с обычной скоростью? А ведь, пожалуй, этому роскошному джипу ничего не стоит догнать старую военно-патрульную машину, даже начав путь на десять минут позже.

– Туда, туда… – Айзель снова помрачнел. – Только не едем. Ехать туда бессмысленно, они при желании любую машину очень быстро задержат.

Вербицкий вспомнил, с какой скоростью возникали трещины на земле в питомнике, и решил на всякий случай больше не задавать вопросов. Джип повернул налево, водохранилище осталось за спиной. Промелькнули два невнятных полузаброшенных поселка, потом начался небольшой лес. Дорога внезапно стала совсем узкой и закончилась у забора, не такого, как в Зоне, а глухого, бетонного, с зелеными воротами без всяких опознавательных знаков. Створки медленно открылись, джип въехал на территорию, там оказались два двухэтажных дома и несколько ангаров. За ними виднелась асфальтированная площадка, на которой застыл вертолет.

У одного из домов стоял человек в камуфляже, шофер аккуратно подъехал к нему. Геннадий вышел. Серега тоже открыл свою дверцу, собираясь вылезать, но не успел. Босс захлопнул ее с такой силой, что машина закачалась.