в большое помещение, занимающего почти весь первый этаж закругленного здания. Его окна светились мягким, теплым светом, а прямо над дверью висела совершенно новая табличка. На ней было выгравировано: «Лавка братьев Шуль».

Мальчик позвонил в звонок. Раздалось громкое жужжание, а затем шаркающие шаги. Дверь отворилась.

– Здравствуйте, – бодро произнес мальчик, стуча зубами.

– Мальчик, на улице твориться черт возьми что… Что ты тут делаешь? – строго спросил молодой мужчина в легком халате и тапочках, лицо которого было изуродовано свежим шрамом, проходящим от основания лба до самой макушки. Он увидел, как мальчика трясет от холода и тут же добавил, покачивая головой. – Заходи скорее, а то заболеешь еще.

Он вошел внутрь и тут же ощутил знакомый запах бумаги и чернил. С восхищением взглянул на полки, заполненные книгами.

– Ты что-то хотел? – понимающе улыбнувшись, спросил Недлард Вейверуш.

– Да, – сказал он, засовывая руку в карман, из которого раздался негромкий звон монет. – Я хотел купить какую-нибудь книжку.

– Вот оно как, – продолжал улыбаться Нед. – Ну в таком случае, прошу вас за мной. Так уж и быть, я покажу вам свои скромные владения.

***

– Меня это удивило, – сказал Недлард, покуривая трубку. – Удивило, что семилетний мальчик не испугался стоявшей в тот день жуткой непогоды, которая взрослых-то разогнала по домам, ради того, чтобы купить у меня книгу на заработанные уходом за соседскими цветами монеты.

– И что было дальше? – спросил Асмер.

– Я не мог отправить его обратно домой. С того момента, как Арне пересек порог моего дома, я нес за него ответ. По крайней мере, перед его матерью, которой пришлось оставить сына одного дома по нужде. Она работала круглыми сутками, чтобы обеспечить ребенка всем необходимым. Тем более, был уже почти вечер, – Недлард сделал паузу. Асмер заглянул ему в глаза – старик явно был сейчас не с ним, а где-то в далеком прошлом. – Паренек оказался довольно умным и любознательным. И я, честно говоря, впервые столкнулся с такой жаждой знаний. Я решил, что возьму его в ученики, ведь я уже тогда начинал задумываться о приемнике.

Асмер терпеливо слушал.

– Я учил его всему, что знал сам. У Арне не было отца, а у меня сына – и мы стали ими друг для друга. Однако, он не оправдал моих надежд, – Нед замолчал, задумавшись на мгновение.

– Он выбрал совсем другой путь, отличный от того, к которому я его готовил. Арне всегда интересовался Церковью крови, и, увы, это был не просто интерес. Мой ученик пропал, а через какое-то время я узнал, что Арне стал ее послушником. Он оставил меня, но я не воспринял это, как предательство, просто смирился, а затем пошел дальше своей дорогой.

Каково было мое удивление, когда спустя почти двадцать пять лет, я возвращаюсь в Атифис с очередной вылазки за его пределы и нахожу письмо от Арне с просьбой о помощи. Однако, было слишком поздно – он уже был мертв.

– Ты так спокойно говоришь об этом. О смерти Арне, будто вы никогда не было близки.

– Никогда не жалей мертвых, Асмер, – жалей живых. Те, кто покинул этот мир, избавились от его ужасов, обрели покой и вечное умиротворение, поэтому не стоит горевать о них. Есть вещи гораздо хуже смерти.

Лес постепенно редел, пока высокие деревья с густыми и пышными кронами не исчезли, а зеленые заросли не сменился песчаным побережьем.

Они выходили в море. Его огромное голубое зеркало было абсолютно спокойным, несмотря на то, что дул ветер, а воды будто замерли, синяя гладь тихо дремала, и ничто ее не тревожило.

Асмер видел море впервые. Для него эти огромные толщи воды казались чем-то невероятным, несуществующим, волшебным. Разговор с Недом полностью исчез из его головы. Там было только море. Огромное и бескрайнее.

***

Когда они подплыли к берегу, покрытому мелким каменным песком, на горы, берег моря и лес опустилась ночь. Естественно, о походе в темный лес, полный опасностей не могло быть и речи, так что Асмеру и его попутчикам нужно было думать о ночлеге.

– Ночь будет спокойной, так что можно переночевать прямо на судне. В трюме должно хватить места всем, – раздался голос Карелла Леменса.

Для Асмера ночь в воде не казалась такой уж приятной перспективой, а вдруг началась бы буря. В таком случае им пришлось бы очень несладко, но Асмер попытался отогнать от себя дурные мысли, он подумал о тяжелом якоре и толстой цепи, что держала его, он подумал о теплом трюме с мягкими матрасами, пахнущими различной съедобной снедью. Он подумал о Мирре, ложившейся уже наверно спать, и, сморенный ранним подъемом и насыщенным днем на борте морского судна, он быстро заснул, гораздо быстрее, чем обычно, дома, в Атифисе.

***

Когда Мирра проснулась, день подходил к концу.

Она поднялась, села и подтянулась, аккуратненько зевнув. Взглянув влево, Мирра увидела пустую подушку, на которой ожидала увидеть голову Асмера. Она совсем забыла, что он ушел.

Это печалило девушку, но понимание того, что Асмер ушел не молча, а объяснившись, все же немного радовал. Только она все равно злилась на него.

Ночь сглаживала проблемы, делала их менее реальными, будто стирая маленькие кусочки из памяти. Единственное, что не давало девушке покоя – незнание того, где находятся девочки, Мирра очень надеялась, что малышки, с которыми она провела столько времени, в полном порядке. Они совсем не заслуживали того, что случилось.

Она провалялась в кровати еще немного времени, с трудом заставляя себя не спать дальше. Мирре казалось, что после той бессонной, полной ужаса ночи дома, ночь под крышей Асмера была первой за долгое время, когда она выспалась.

Через несколько минут, она все-таки пересилила себя и поднялась, а прохладный душ окончательно взбодрил девушку.

Сейчас, она отдала бы многое, чтобы хоть ненамного выйти на улицу. Хоть Мирре и нравилось в квартире Асмера, но сейчас она чувствовала себя как в тюрьме. Она хотела бы чем-то заняться, почитать книгу, но все ее попытки понять что-то, написанное на желтоватых страницах, разбивались о возрастающий где-то в груди страх.

Мирра не понимала, почему он снова начал сковывать ее тело, ведь она была в безопасности. Буквально полчаса, или даже меньше, назад она была абсолютно спокойна, но теперь пальцы на руках Мирры дрожали, а тело покрывалось холодным потом.

Встав и отложив книгу, Мирра на дрожащих ногах подошла к окну. Она уже знала, что там увидит, но ее руки сами потянулись к шторам и сами же отдернули их.

На ее глазах