Быть может, потом, после… вот закончится безумие это, царица возложит корону на чью-нибудь голову, по сути своей неважно, на чью именно, потому как все равно остальные решат, что выбор несправедлив. Главное, после разъедутся, чтобы нового конкурса ждать, объявлено ж, мать его…

Будет смута.

Пролетит кровавое колесо по Арсинору и, даст бог, заденет немногих…

Войска готовы.

Маги предупреждены, церкви укреплены заклятиями, готовы принять и защитить, как никогда. Батюшки верно понимают, что надобно делать. С ними было тяжелее всего, попробуй-ка убеди помогать нелюди, благо митрополит толковый. Раздоры раздорами, но в своей семье, постороннему в них неможно. Потребовал, правда, зараза этакая, чтобы свяга и по прочим церквам прогулялась, сняла с них груз замоленных душ…

– Смута. Какой-то городишко, в котором их держат. И не свободными, и не в цепях. Зима. Верные люди уговаривают бежать, потому как чуют неладное. А он все ждет, когда же объявят наследника. И тут жена любимая сообщает, что в положении… Думаешь, он бы не рискнул?

– Бежать?

– С нею. Ради короны не стал бы, она ему не особо нужна была, а вот ради жены. Он уже поссорился из-за нее с родителями, выдержал немалый скандал в свете, отстоял перед митрополитом. Он навлек на себя этим браком гнев всех, кого только можно… Значит, любил.

Точно, закончится, и тогда… Димитрий уедет.

На время, само собой, ибо надолго Арсинор оставлять никак не можно. Но вот пару недель если… порталом и на море, не туда, правда, где протянулись вдоль берега курортные городки с их напыщенною роскошью и дурными привычками, бездельем, вечерними сплетнями и вечерними же танцами, где позволялось чуть больше, нежели в столице.

– А из любви и опасения… Вы все решили, что он убит смутьянами. А если они говорили правду? Если твой дядька действительно бежал…

– И не добежал? – Лешек посадил зайчика на стол. – Он был магом изрядной силы, военным, и если бы решил уйти, ушел бы. Полгорода положил бы одной своею силой… а ведь еще кровная была.

Та самая, которая вдруг подвела императора Николая. И его супругу.

И детей их, ведь царевен обучали не одному лишь вышиванию. Что говорить о наследнике? Но почему тогда они позволили себя убить? И не только они?

– Тогда он потратил свои силы, чтобы перекинуть ее как можно дальше.

– Неразумно отправлять одну беременную женщину на край света, – возразил Лешек. – Вот ты бы свою рыжую отправил бы?

– Она не моя!

– Ага… не твоя… будешь носом крутить, уведут.

– Кто? – настроение испортилось, тем паче носом крутить не слишком хорошо получалось. Но все равно… еще чего придумал. Уведут. Димитрий не позволит. Гроза он империи или хвост собачий, в конце-то концов?

– Да мало ли, – как ни в чем не бывало Лешек пожал плечами. – Тут же ж дворец, найдется желающих…

Димитрий фыркнул, но получилось неубедительно.

И вправду дворец.

И желающих изрядно. И главное, что есть такие, которые исключительно забавы ищут, вернее, аккурат таких и большинство, это нормальные люди редко попадаются, а потому надобно вернуться к делу.

Завершить. А после забрать рыжую и на воды отбыть.

– Она ведь, – Димитрий пододвинул снимок не слишком красивой, хотя, несомненно, интересной женщины, которая глядела прямо, с вызовом, – она ведь, если не ошибаюсь, была весьма либеральных взглядов.

А потому не могло ли случиться так, что Михаил погиб, но вовсе не так, как прежде предполагалось? Он собирался уйти, вывести молодую жену, которая, исключительно в теории, была беременна. У него хватило бы сил открыть портал.

Далеко открыть. А потом?

Бросать женщину в охваченной войною стране? Нет, он бы жизнь положил, но вывез бы ее, а потом… Что они вообще о Брасовой знают?

Она некрасива, но все признают, что очаровательна.

Умна. Иронична. Не считается с чинами, иначе не рискнула бы вызвать недовольство императрицы.

Не чурается риска и вызова, да и общественное мнение для нее мало что значит, в противном случае не было бы этого беззаконного брака с цесаревичем при старом еще муже. Она точно знает, чего хочет. И вот вопрос: чего она хотела?

Спастись?

Вдвоем легче, нежели одной.

– У нее ведь не было мотива убивать мужа? – тихо спросил Лешек, который всегда распрекрасно умел читать мысли Димитрия, верно, слишком уж просты и незамысловаты они были. – Или…

– Не знаю… Смотри, когда исчез Михаил, император был жив и семейство его. А это пять царевен и наследник. То есть если бы встал вопрос о реконструкции короны, ее было бы кому принять. Полагаю, конечно, Михаила в его устремлениях поддержали бы многие, но… твой отец ведь сказал, что Михаил был весьма порядочен и от предложений отказывался неоднократно. Значит, у супруги его не было причин полагать, будто он изменит свои взгляды…

Не было.

Жесткое лицо. Острые черты. И такие смутно знакомые. Катерина… нет, времени минуло изрядно и для магички, тем более что в ней-то магии было немного, а значит, и старела бы она быстрее прочих.

– Михаил не бросил бы ее. Добраться до надежного места. Укрыть. В это поверю. А вот как бы он поступил дальше? Ты бы что сделал? – спросил Димитрий, и Лешек сцепил пальцы.

Ответ был очевиден.

– Отправился бы за ними… я бы сказал, что у моего дяди есть право погибнуть, коль ему так уж хочется, но прежде всего он обязан позаботиться о жене и детях. Тетушка, думаю, мужа не оставила бы, отец уверен, что они искренне любили друг друга, однако вот дети – другое… их бы доверили.

– Но ей… сугубо теоретически, ей эти дети разве были нужны?

И вновь ответ очевиден. Он прячется в уголках узких губ, на кончике острого носа. Он скрывается во взгляде и…

– Вышнята еще не собирает армию, но на юге неспокойно. Север и вовсе отказался признавать Временное правительство, потребовав вернуть государя. Центральные области по-разному, но единства нет. И это отсутствие единства дает немалую надежду, что смута вот-вот завершится. Ведь есть император и цесаревны… и сам род могуч.

Был могучим, пока его не выкорчевали крепкою рукой.

– А вот если их не станет…

– Слишком рискованно, – возразил Лешек. Ему тоже женщина на снимке не нравилась, и категорично, но он старался быть к ней справедливым.

Сомнительная привилегия королей.

– Рискованно, но если предположить… Ты говорил, что она была знакома с Аверьяновым, который позже стал председателем Временного правительства…

И годом спустя был повешен на площади в угоду бунтующим рабочим.

– А еще знала Сикухича и Вишневского.