Он нанес на щеки густой слой пены и достал из шкафа новую опасную бритву. Чего хочет эта женщина, выводящая его из себя своим странным поведением, мучающая безнадежностью, томящая неизвестностью? Неужели это изощренная месть? Если так, она выбрала хорошее средство довести его до сумасшествия. Сделала вид, что безумно рада малышу, а сама тем временем решила понемногу расшатать нервную систему его отца. Талантливо, ничего не скажешь.

Конечно, он и сам виноват. Испортил ей жизнь. Вполне возможно, она решила отплатить ему той же монетой. Пусть так. Он тоже так просто не сдастся.

Он аккуратно водил бритвой по щекам, но мысли пребывали в беспорядке. В конце концов, он предложил ей помощь и поддержку. Она же убивает его таким жестоким отношением. Разве можно так издеваться над человеком, пусть он даже отец ее нежеланного ребенка? Разве можно так издеваться вообще над кем-нибудь?

Он почти не мог держать свои чувства под контролем, а Селия, несомненно, издевалась, назначая все новые и новые встречи. Под конец ему стало казаться, что лучше всего вообще не отвечать на ее звонки.

Свидания, которые не были свиданиями, выматывали его, а попытки узнать друг друга лучше приносили неожиданный и не всегда приятный результат. Однако томили его не только эротические фантазии, хотя и они стали совершенно невыносимыми. Каждую ночь обнаженная Селия являлась ему во сне. Каждое утро приносило осознание того, что сны никогда не сбудутся. Маркус не привык к подобному.

Мучило его и другое. Селия открывалась ему с новых и новых сторон, он представить не мог, что когда-то она казалась ему чопорной карьеристкой и занудой. Изящная, остроумная, обаятельная, ироничная, она могла поддержать любой разговор.

А какая она понимающая! Не было такой вещи, о которой он не смог бы ей рассказать. Селия с равной долей уважения относилась к его детским страхам и сомнительным планам на будущее. Казалось, он говорит с самим собой, с той только разницей, что она гораздо лучше утешала его и в любой трудной ситуации могла дать совет. Он не мог рассказать ей лишь об одном – что с каждым днем хочет ее все сильнее.

Не может же все это быть искусной игрой с единственной целью уязвить его как можно больнее? Конечно, все женщины искусные актрисы, но вряд ли можно так близко к реальности изобразить весь спектр человеческих чувств! Интересно, если Селия не издевается, тогда какую же цель преследует? Чего пытается добиться от него? Симпатии? Что ж, это ей удалось.

Теперь эта женщина нравилась ему все больше, но что в этом хорошего, если ему ничего не светит? Было бы намного проще считать ее бельмом в глазу.

В конце концов, их связывает только ребенок. Ради него Маркус согласился бы проводить несколько часов в неделю с малосимпатичной для него женщиной. Зачем же она старается для него?

Он порезался. Пошла кровь. От всех этих мыслей он стал нервным и плохо спал. Сны же, горячие и душные, только больше подрывали общее состояние.

Нужно что-то менять, и чем раньше, тем лучше, пока мысли о ней не завладели им целиком. Если все это игра, он не причинит ей боли. А если нет, может быть, тогда ему откроются истинные причины такого поведения.

Не отменить ли все встречи, начиная с сегодняшней? Ладно, пусть уж сегодняшняя встреча состоится, ведь Селия отпросилась с работы пораньше только ради него. Он будет с ней милым и галантным, безукоризненно вежливым и понимающим. Подарит ей этот вечер, не откажет ни в одной просьбе. А завтра отключит телефон, и пусть больше не беспокоит его своими звонками. Даже ангельскому терпению приходит конец, а Маркус определенно не ангел.

* * *

Атмосфера ресторана была, пожалуй, слишком романтичной. Лирическая музыка, свечи – все это не могло не подействовать на Селию. Сердце ее стучало все громче, пульс участился, по телу бежала дрожь.

Да и Маркус был не похож на прежнего, чересчур уж вежлив и предупредителен. Расспрашивал ее о делах на работе, о том, как прошла встреча с генеральным партнером. Ну что же, он вполне заслужил то, что должно случиться дальше. Селия была уверена, домой они уедут вместе.

Она не сомневалась, он вне себя от желания. Каждый его голодный взгляд свидетельствовал об этом. Но ведь и она уже изголодалась. Ведь не из чистого же альтруизма подарит ему эту ночь.

– Спасибо тебе за ужин, – сказала она, когда они выходили из ресторана.

– Всегда пожалуйста. – Маркус поднял выше воротник пальто и смотрел без улыбки.

Во рту у Селии пересохло. Она придвинулась ближе и предложила:

– Поехали ко мне?

Ее глаза цвета моря горели дьявольским огнем. Покусывая нижнюю губу, она накручивала на палец светлую прядь.

Обжигающий взгляд Маркуса скользнул по ее лицу, прежде чем задержаться на губах. Селию бросило в жар. Его глаза потемнели, мышцы лица напряглись. В эту минуту он был способен думать только о безумном желании, которое она у него вызывала. Мгновение спустя его лицо снова стало бесстрастным.

Этого Маркусу хотелось больше всего. И меньше всего.

Больше всего – потому что желание измучило его, вымотало. Меньше всего – потому что он мысленно готовил себя к разрыву. В этот вечер он старался держаться безукоризненно вежливо и вместе с тем отстраненно. Однако трудно держаться, услышав подобное предложение.

От тонкого аромата женской кожи, смешанного с запахом изысканных духов, у него закружилась голова. Жар, исходящий от ее тела, обжигал его. Горло сдавливало так, что он едва мог говорить.

– Ты же, кажется, не хотела?

– А теперь хочу.

Как эгоистично с ее стороны! Она снова обвела его вокруг пальца. Всегда делает только то, что хочет сама, но разве он не хотел этого с той же силой и страстью?

Тем не менее сдаваться без боя он не мог. Иначе Селия окончательно убедится, что из него можно вить веревки.

– Мне нужно уехать по делам, – сказал он со вздохом.

– Когда?

– Завтра.

– Но ведь сегодня ночью ты свободен. В чем проблема?

Будто сама не понимает, в чем проблема. Конечно, крутит им как хочет и делает вид, что все в порядке.

– Если мы расстанемся, вряд ли сможем сохранить хорошие отношения, – заявил он.

– Разве мы встречаемся? Это всего лишь секс.

Сколько раз он говорил женщинам эти слова, почему же теперь они звучат как оскорбление?

Но он мужчина и больше не может себя сдерживать. Страсть одержала верх. Теперь, когда его фантазии вот-вот могли воплотиться, очень трудно было превыше всего поставить самолюбие.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Я знаю, что делаю.

– Да? – Маркус рывком притянул ее к себе. – А вот я не знаю, что делаю, – выдохнул он и впился в ее губы.

Она обхватила его за шею, ее язык скользнул ему в рот. Пламя побежало по венам, кровь превратилась в огненную лаву.