— У меня ничего нет, — ответил Дронго.

— Не хотите говорить, — по-своему поняла она его колебания,— как вам будет угодно. В любом случае мне нужно будет узнать, кто избилГоловина и с кем конкретно вы беседовали. Очевидно, эти люди, которые запрещаливам вести свое расследование, могут иметь непосредственное отношение и кубийству несчастной женщины.

Он хотел возразить, что она была не такая несчастная. Новозражать имело смысл другому следователю. Вообще на тему «несчастливых женщин»не следовало говорить в присутствии женщины, которая в двадцать девять лет всееще одна…

— Если бы я знал, кто именно мне угрожал, — пожал онплечами, — они просто предупредили меня, что мне не стоит проводить эторасследование. Кстати, и в этом случае пострадал только Головин. Это через негомне угрожали.

— Опять эта фамилия, — усмехнулась она, — я думаю, что мыбудем с ним еще работать.

— Не сомневаюсь, — ответил он. И в этих словах снова былнамек на ее решительность. И на ее безжалостность. Она поняла их именно так. Ион понял, что она поняла совсем не то, что имел он в виду. Но ничего исправитьбыло невозможно.

— Дайте ваш пропуск, — невозмутимо сказала она, заканчиваяразговор.

Он протянул пропуск. Она поставила время, число,расписалась.

— Нужно будет поставить печать, — напомнила она.

— Я знаю, — печально сказал Дронго.

Он поднялся. Разговора не получалось. И не могло получиться.Но теперь он знал самое важное. Часть акций была у клуба «Орфей». Того самогоклуба, где познакомились Мурсаев и его будущая жена. Кажется, он давно долженбыл побывать в этом клубе.

— До свидания, — сказал Дронго, не протягивая руки. Онавзглянула на него молча. Но когда он дошел до дверей, она вдруг спросила:

— Почему вы мне не позвонили тогда?

Он обернулся. Сейчас ее светлые глаза обретали прежний цвет.

— Не знаю, — растерянно ответил Дронго, — я вообще никогдане звоню женщинам. Может быть, это мой самый большой недостаток.

Она нахмурилась:

— Вы всем так говорите?

— Только тем, перед кем чувствую необходимостьоправдываться, — честно ответил Дронго.

На этот раз она улыбнулась.

— Будьте осторожны, — напомнила Линовицкая, — это вам нечастные дела Халуповича. В эти преступления могут быть втянуты оченьвлиятельные люди.

— Учту, — кивнул он.

— И еще, — сказала она на прощание, — вы, наверно, думаете, чтоя отправила тогда девочку в колонию? Но я добилась, чтобы она осталась вгороде. Мы нашли ее родственницу, двоюродную сестру бабушки, у которой онапоселилась. А Халупович тогда выделил им деньги. Вы были обо мне слишкомплохого мнения.

— Я не сомневался, что вы так и сделаете, — сказал Дронго, —полагаю, что вы не успели еще сменить номер своего телефона и послерасследования разрешите мне вам позвонить? До свидания.

Когда он закрыл дверь за собой, она улыбнулась. Ей нравилсяэтот независимый и такой не похожий ни на кого мужчина.

Клуб «Орфей» был одним из тех заведений, которые возникли вМоскве в начале девяностых, когда новая жизнь казалась такой заманчивой, абогатые люди, появившиеся неизвестно откуда и не признававшие кредитныхкарточек, расплачивались пачками наличных долларов. Тогда в клубе танцевалиголые стриптизерки, появлялись мордастые богачи в красных пиджаках слоснящимися лицами и вороватые чиновники, делавшие деньги, которые совсемнедавно им и не снились. На улице первых ждали бритоголовые охранники вспортивных костюмах, а вторые садились в советские машины, которые довольноскоро были заменены на «Мерседесы» и «БМВ» последних моделей.

Постепенно все менялось. Исчезли охранники в спортивныхкостюмах, и их места заняли бывшие сотрудники спецслужб, одетые в традиционнотемные костюмы и отличавшиеся от прежних телохранителей одной важнойособенностью: гораздо более осмысленными взглядами. Затем постепенно исчезликрасные пиджаки. Чиновники исчезли еще раньше. На их местах появились молодыелюди, одетые в дорогие, но не очень эффектные костюмы. Вместо наличных денеггости начали расплачиваться кредитными карточками. А вместо стриптизерок вклубе начали появляться популярные певцы и певицы. В общем, из обычного ночногопритона начала девяностых с его атрибутами — паханами, новыми миллионерами,голыми девушками, обычными разборками «Орфей» превратился в респектабельноезаведение, куда пускали лишь членов клуба, уже успевших внести достаточновысокий взнос. Теперь здесь нельзя было увидеть обычных проституток с улицы,которым платили от пятидесяти до ста долларов за час. Если проститутки ипоявлялись в клубе, то только в сопровождении мужчин, а их «услуги» стоилигораздо больше годовой зарплаты обычного российского служащего.

Дронго и Кружков приехали в клуб к семи часам вечера, когдаобычные клиенты только собирались. На входе их остановили двое охранников.Гости любезно сообщили, что являются друзьями Павла Головина и хотят увидетьсяс руководителем клуба. Дронго уже узнал от Кружкова, чтодиректором-распорядителем клуба был некто Юрий Мальгасаров, который работал в«Орфее» уже больше четырех лет.

Имя Головина подействовало, и гостей пропустили в зданиеклуба. Охранник провел их в кабинет директора. Мальгасаров оказался мужчинойневысокого роста с непропорционально большой головой и длинными, вытянутымируками. Ему было чуть больше пятидесяти. Одетый в светло-синий костюм, он носилширокие, весьма элегантные галстуки фирмы «Леонардо», которые стоили околодвухсот долларов и отличались буйной расцветкой. Энергично пожав руки гостям,он пригласил их разместиться на синем кожаном диване, стоявшем в его кабинете,а сам уселся в другое кресло, которое было немного выше дивана. И таким образомМальгасаров был на одном уровне со своими гостями.

Попросив секретаря принести гостям кофе, он любезноулыбнулся. За годы, проведенные в клубе, он научился радоваться появлению любыхгостей, понимая, как важно поддерживать имидж респектабельного заведения, вкотором бывают политики, бизнесмены, журналисты и звезды шоу-бизнеса и где недолжно быть обычных бандитских разборок, продажи наркотиков и дешевыхпроституток. Хотя вообще-то все это было, но в закамуфлированной форме. «Орфей»часто посещали и некоторые руководители правоохранительных органов, в том числеодин заместитель министра обороны и один заместитель генерального прокурорастраны. А имея столь влиятельных клиентов, клуб мог работать, не опасаясьмилицейских проверок и облав. К тому же в местном управлении милиции прекраснознали, кто составляет основную массу клиентов клуба, и поэтому не старалисьпроявлять ретивость в отношении именно «Орфея».