– Деньги – это ерунда, – махнула рукой Рештина. – Об этом даже не волнуйтесь. Но я так устала, что, боюсь, больше не выдержу.

– Должны выдержать, – строго сказал ей Гуров. – Человек многое должен выдерживать.

– Я постараюсь, – пообещала Алевтина Викторовна, но в тоне ее слышалась безнадежность.

Но все это было вчера, а сегодня Гуров опять был во власти сомнений. Все складывалось как будто удачно, и они уже были совсем недалеко от цели. В каюте лежали три заправленных новеньких акваланга. Акваланги были производства какой-то иностранной фирмы, и Валерия Алексеевна заверила, что это прекрасные аппараты.

– Теоретически я давно подкована, – объяснила она. – Вот с практикой до сих пор было туговато. Но теперь я все наверстаю.

На возражения Гурова, что у них тут не оздоровительные купания для отдыхающих, она безапелляционно заявила, что больше она их одних под воду не отпустит.

– Сама знаю, что не купания. А акваланг вам не маска с трубкой, – заявила она. – Страховка нужна обязательно. Я лучше умру, чем отпущу вас без страховки.

– Нам парнишка поможет, – пробурчал Гуров, оглядываясь на белозубого молодого человека, который суетился у них за спиной, ловя парусом ветер.

Это был жилистый, загорелый и юркий как ящерица парень, с лица которого ни на секунду не сходила улыбка. Звали его Федором. Точнее, Федькой, потому что представился он именно так. Он почти не разговаривал, а в ответ на задаваемые вопросы только беззвучно смеялся и этим произвел на Гурова странное впечатление умственно неполноценного. Хотя с яхтой он управлялся – любо-дорого посмотреть.

– Парнишка под воду не полезет ни за какие коврижки, – уверенно заявила Валерия Алексеевна. – Ему за яхту отвечать. Да все будет нормально, Лев Иванович! Я вам не помешаю. Наоборот.

Гуров сдался. В словах Самсоновой была своя правда. Да и сама она стала как будто проще и одновременно серьезнее. Она уже не была похожа на ту высокомерную прожигательницу жизни, какой показалась Гурову в первые дни знакомства. И в глазах ее появился какой-то новый огонек, какой бывает в глазах человека, взявшего на себя огромную ответственность.

В общем, пока все шло удачно. Но и эта гладкость настораживала Гурова. Он раз за разом задавал себе три вопроса. Какие меры предпринял майор Загоруйко, чтобы окончательно поймать их на крючок? Кто такой на самом деле этот щеголь Даниил? А самое главное, куда исчез Дудник со своими ребятами?

Дудник был в списке Гурова самым подозрительным из всех. Его команда, несомненно, имела какое-то отношение к событиям вокруг Трех Скал. Гуров не без оснований подозревал, что и погром во дворе Валентина – тоже их рук дело. И вдруг эти люди словно уходят в тень, не препятствуя Гурову в продолжении поисков. Это было не очень понятно.

Федя издал ликующий горловой звук и заплясал на корме, как впередсмотрящий на корабле Колумба, после многих месяцев путешествия впервые увидевший землю. Земля действительно появилась – все те же голые мрачные три скалы на фоне сверкающего моря. Крячко и Валерия Алексеевна привстали со своих мест. На их лицах было написано легкое волнение. Впрочем, волнение на лице Крячко было написано постоянно, когда он находился рядом с Валерией Алексеевной. Гуров полагал, что море его волнует гораздо меньше.

Вскоре они подошли совсем близко к скалам и легли в дрейф. Гуров предложил Феде проплыть между скал, но тот неожиданно категорически отказался. При этом глуповатая улыбка продолжала сиять на его лице, но он был непреклонен.

– А туда я не пойду! – заявил он. – Днище пропорем – ноги повырывают.

Кто повырывает и кому – он не уточнял, но и решения своего не изменил. Так Гуров еще раз убедился, что на море его приказы не действуют, несмотря на все договоренности.

– Ладно, что выросло, то выросло, – решил он. – Пойдем своим ходом. Давай, братва, бери доспехи!

Он первым спустился в каюту за аквалангом. Яхта была оборудована даже портативной радиостанцией – ее огоньки весело светились в полумраке каюты. Гуров еще раз задался вопросом, кто же он такой на самом деле – художник и звездочет Даниил?

Но долго размышлять на эту тему было уже некогда. Он подхватил снаряжение и стал выволакивать на палубу, где его принимали Крячко с Валерией Алексеевной.

Гуров был вынужден признать, что теорию подводного плавания Валерия Алексеевна освоила великолепно. Если бы не ее навыки, они провозились бы с аквалангами раза в два дольше.

– Следите за глубиномером! – еще раз предупредила она перед самым погружением. – И вообще, старайтесь глубже пяти метров не спускаться. Зачем рисковать? Вы же только посмотреть, верно? А то, что на дне, – это уже морскому богу принадлежит – нам это недоступно.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! – важно сказал Крячко. – Мы – молодые покорители глубин!

– Вы уже не очень молодые, – с сожалением сказала Валерия Алексеевна, закрыла рот загубником и спиной вниз упала с яхты в воду.

Крячко с волнением посмотрел на круги и пузырьки воздуха, пляшущие по поверхности, вздохнул и неловко спрыгнул вслед за своей пассией. Гуров нырнул почти одновременно с ним. Последнее, что он видел, – это сияющая улыбка яхтсмена Федьки. А дальше уже была изумрудная прохладная мгла.

Найти место, где в прошлый раз Гуров обнаружил кепку, оказалось не так просто, как это представлялось вначале. Выяснилось, что под водой все камни становятся удивительно похожими друг на друга, и вода как бы размывает очертания предметов и стирает все границы. Все, что смог определить Гуров, – это примерное направление поисков. Перед тем как заняться ими вплотную, все трое еще раз поднялись на поверхность и провели короткое совещание.

– Конкретной цели у нас с вами нет, – сказал Гуров. – Грубо говоря, что мы ищем, мы и сами пока не знаем. Определим это так – все, что может быть связано с Рештиным и Тищенко. Кепку мы нашли где-то здесь – под большой скалой. Давайте обогнем ее с двух сторон. Я пойду направо, Стас налево, а Валерия Алексеевна, как и обещала, пусть присматривает за нами обоими. Ей заниматься поисками, я считаю, нецелесообразно. Боюсь, что в этом случае мы потом друг друга не соберем. На поверхность поднимаемся через пять минут и делимся впечатлениями.

Они снова ушли под воду, и Гуров как-то неожиданно быстро отыскал тот самый камень, с которого в прошлый раз снял кепку. Он был уверен, что не ошибается: память его пока не подводила – это было то самое место. Только вот ничего интересного на этом месте больше не было. Гуров проверил все вокруг в радиусе десяти метров и даже опустился на глубину двенадцати метров. На глубине было темно, и вода давила так, как будто грудную клетку затянули в свинцовый корсет. Гуров почувствовал себя неуютно и одиноко, точно находился в бездне, из которой нет выхода. Если бы не луч подводного фонаря, впечатление могло бы быть еще более гнетущим. Впрочем, без фонаря на такой глубине и делать было нечего.