Пэн поднял голову и осмотрел небо, словно до этого не замечал столь резких изменений. И то что его лицо превращалось в хмурую версию самого себя.

Можно было понять в единственной версии. То, что происходит сейчас, не есть хорошо. А очень даже плохо.

– Наступает третье бедствие, – подытожил грустно он и начал крутить лихо головой. – Нам лучше укрыться. Скоро пойдут одинокие пещеры. Там и укроемся.

Мы ускорились, но идти пришлось еще пару часов, чтобы добраться до этих озвученных одиноких пещер. Почему они их называли так – не понятно. Потому что я насчитала десять таких одиноких пещер. С кармашком словно навес из камня, и сухой землей под ней.

Мои ноги гудели, потому что топали мы спортивной ходьбой. И то изредка переходя на легкий бег. И так поступали не только мы. Все кто шел с нами либо быстрее сворачивали, надеясь сократить путь до дома. Либо бежали с нами до одиноких пещер.

И как только мы подошли к свободной пещере, небо раскололось на части одной длинной молнией в сопровождение мощного грома.

Я, Пэн и несколько семей поторопились скрыться под камнем. И как только, так тут же в землю ударил заряд молнии. Обжигая траву небесным огнем.

Я в шоке отступила от края, а Пэн за плечи приобнял меня. Он провел несколько раз по рукам словно пытался успокоить. Но ему это не получалось.

Молнии словно начали игру попади в яблочко или же пытались сыграть на музыкальном волновом инструменте. Жалили своим огнем землю. Она то вспыхивала, то гасла. Огонь не распространялся одной мощной стеной. Но однозначно уничтожал флору этого мира.

Казалось, что небесный хозяин забавлялся, отдавая столь страшное оружие на потеху своему ребенку.

– Ох, Калицей, спаси нас, – взмолилась одна из женщин. Она кидала взгляды на бедствие, но все же старалась не смотреть. И укрыть в своей юбке детей. Которые изредка выглядывали. Но стоило молнии осветить небо, а грому ударить тут же прятались в теплой юбке матери.

– Влад, тебе не нужно смотреть, – прошептал Пэн.

– Но как я могу не смотреть. Разве это не из-за меня? – ответила я и поникла.

Как хочется верить, что я решение проблемы, а не причина.

Но это сложнее, чем кажется. Как оказалось.

– Если бы ты не пришла, то нас ждал бы конец. Без всякого шанса на спасение. Помни это, Влада. А теперь лучше лечь отдохнуть. Бедствие идет примерно шесть часов. Как только оно закончится, мы отправимся в путь.

Киваю и укладываюсь рядом с Пэном на расстеленное им одеяло.

Нужно отдохнуть, – как мантру проговариваю про себя. Но взглядом я продолжаю следить за движениями молний, которые только набирали силу.

Сквозь сон чувствую теплое и очень нежное касание. Казалось, словно перышко коснулось моей руки, и она сразу же стало легкой. Как упомянутое перышко.

Мои глаза лениво приоткрылись. Любопытство оказалось не всегда порок. А очень даже помощь. Потому как маленькая девочка лет шести ловко перебирала ножками и отбегала от меня. А в руках у нее зажат браслет. Знакомой резьбы. Знакомой до кошмарной жути.

Это ведь справочник Пэна!

– Хей, – завопила я. Подскочила на ноги и подлетела к мелкой воришке. – Отдай! Верни мне. Это мое!

– Так мы тебе и поверили. Ты без магии, – отвечает грубо мужчина. Видимо отец девочки. Он отпихивает меня, а я неуклюже валюсь на пятую точку. Вокруг взлетела сухая земля, и мой нос встревожено чихнул. Мужчина ткнул в меня пальцем и грозно продолжил: – А это магический артефакт. В тебе я не вижу ни капли магии. Значит это не твое.

– Пэн, – бужу я пророка. – Они украли у меня твой подарок!

– Умг? – бормочет сонно Пэн. Он даже головы не поднял из-за моего крика. – Что произошло, Влада?

Торопливо начала объяснять я. А Пэн вяло приоткрыл один глаз, зевнул и кое-как сел.

– Они украли у меня твой…

– Не правда, – выкрикнула девочка. – Я нашла это на земле.

На земле!

Вот же маленькая врунья.

– Ты нашла мою руку на земле, – перебила ее я.

– Как ты смеешь кричать на мою дочь! – взревел мужчина. Застав меня врасплох, он встал рядом со мной. Он выше меня и крепче. Он пытался давить своей мужской мощью.

Вот только мне не привыкать, когда на меня так пытаются давить.

Я не конфликтная, но не позволяю никому опускать меня. Сравнивать с землей. Унижать. Не-на-ви-жу это. 

– Так же как ты смеешь воспитывать свою дочь воровкой, – проговариваю я. Так, чтобы каждое слово звучало четко и ясно.

Отец семейства сжимает кулаки и становится в стойку. Я не уступаю ему. Голова высоко поднята, руки сжимаются, готовая на все сто ответить.

Заметно, что дочка скрывает потекшие слезы, а женщина испуганно сжимается. Больше никого в пещере нет. Уже все ушли. Остались только мы. Но нам свидетели не нужны.

Мужчина собирается сделать шаг в мою сторону, чтобы заставить меня отступить. Вот только нас прерывают.

– Так, давайте успокоитесь, – встает между нами Пэн. Он разводит руки между нам и касается одной рукой меня, а другой плеча мужчины. – Эта штука – моя. А не ее. Я ей одолжил и…

– А она лгунья, – перебил мужчина. – Она сказала, что это подарок. Значит и ты врешь, парень.

– Я… – бормочет Пэн.

– Мы уходим и забираем эту вещь. Она нам нужнее.

Мужчина с дочкой и с женой встали и подняли свои пожитки. Пэн хочет им что-то сказать. Но они его не слушают. Он с наглой рожей застегнул свою мантию. Даже посмел помахать рукой на прощание.

А меня накрывает…

Паника, которая перевоплощается в необузданную ярость. У меня в прошлом так тоже было. Всего один раз. Когда забрали у меня мое. И сказали, что я вру. А все поверили, что лгала я. Они так просто забрали мою игрушку. Мою любимую. И я ее больше не видела. Потому что она сгинула.

Когда стало понятно, что мне не верят. Более того, меня стали обвинять во лжи. Я сначала запаниковала. Паника окутала меня. Я находилась на границе потери сознания, и в то же время продолжала осознавать реальность. И в какой-то момент все изменилось. Потому что я разозлилась. Красная тряпка перед глазами не стояла. Но где-то внутри меня, казалось, произошел мощный взрыв, который ломал все вокруг. И я не могла этому сопротивляться.

Я вцепилась тем детям в волосы. Расцарапала им лица. Кому-то попала в глаза, кому-то порвала мочку уха.

Игрушку я разорвала в том приступе ярости.

И больше меня не задирали. Опасались. Эта история стала мифом в приюте. А я старалась не конфликтовать. Ни с кем. Сама испугалась вспышки ярости. А сейчас… Столько лет практики обхождения острых углов в общение с другими. Дополнялось это качество с желанием скрыться от внимания. Меньше попадаешь на глаза, меньше шансов на конфликт.