так как он только что предупредил меня о последствиях, которые наступят, если я вовремя не погружу все бутылки, то прошу прощения… — он криво улыбнулся.

Николь пристально наблюдала за ним, пока он работал, — просто чтобы унять беспокойство. Было что-то подозрительное в этом мсье Шатле, держался он прямо и уверенно, и кожа слишком светлая, и руки без мозолей. Слово camarade прозвучало четко, не реймсский говор. И одет тоже иначе. В заплатах, но штаны из чистого сукна. После революции множество состояний сменили хозяев. Этот человек наверняка знавал лучшие времена, но что он умеет работать — несомненно.

Наташа перестала паковать бутылки и сидела в углу, уставившись на расстеленный перед ней пергамент.

— Всего три часа до отъезда! — разозлилась Николь, заметив, что подруга сидит без дела.

Сейчас ей нужна была работа от всех, даже от нее, иначе ни за что не успеть.

Подруга не подняла глаз.

— Ты хочешь, чтобы я пошла вместе со всеми паковать бутылки? Не сейчас. Я смотрю расположение звезд для нашего путешествия. Нам следует день выждать, — сказала она с убеждением.

— Не получится. Есть только один голландский морской капитан в Амстердаме, готовый нас взять, и этот корсар отплывает через три недели. Один только путь на барже обычно занимает три с половиной недели, а еще надо добавить два дня по суше до Шарлевиль-Мезьера. Нам и так придется плыть день и ночь.

— Вечно спешишь, Бабушетта. Ты, как всегда, пропускаешь мои советы мимо ушей, но если слишком торопиться, может случиться беда. — Наташа достала из какого-то мешочка красный порошок и начертила им на мокрой земле узкую линию вокруг телеги. — Это должно помочь, но ничего не обещаю.

— Если так тебе легче. У меня все продумано до мельчайших деталей.

— Все мы считаем себя хозяевами собственной судьбы, — нахмурилась подруга. — Так нам легче.

Пробило полчетвертого. В предрассветные часы время иногда кажется нескончаемым, но не в эту ночь. Часы сжались и побежали быстрее, один за другим, высасывая нужное людям время. Николь снова вышла наружу посмотреть, нет ли шпионов Моэта. Эта поставка может создать ей репутацию, заткнуть глотки всем городским злопыхателям. Но если она провалится, Николь станет посмешищем, Филипп Клико потеряет свои вложения, а Моэт снова будет заставлять ее продать виноградники — на этот раз за гроши, как он и грозился.

Преодолевая страх, она двинулась к виноградникам. Стоило ей выйти из уютного помещения, как вокруг сгустилась тьма. Звезды погасли, скрывшись за тучами, а впереди маячил силуэт человека — или зверя? Николь подобрала лопату и двинулась вперед, сжимая черенок.

— Вы же не будете бить меня этой штукой?

Мягкие губы коснулись щеки Николь.

— Тереза!

Эта женщина — ходячая неожиданность! Николь смешалась, испытывая одновременно радость и гнев.

— Положите наконец эту штуку, вы заставляете меня нервничать.

Николь встала спиной к прессу, высматривая, не наблюдает ли кто из темноты.

— Ради всего святого, мы же не в Бастилии! Я вас уверяю, что никто меня не видел.

— Когда я вам написала, меньше всего ждала, что вы приедете сюда из самого Парижа.

Тереза снова ее поцеловала.

— Вы так горячитесь, что ваше секретное предприятие за милю можно учуять.

— Нервы, — засмеялась Николь. — Я уезжаю сегодня ночью и не могу задержаться, даже притом, что вы приехали издалека.

— Без вас в Париже стало скучно, но, может быть, есть еще и крохотный личный интерес. Помните того генерала с глазами убийцы?

— Генерал Русильон?

Какая у вас хорошая память! Их там столько, что я уже почти не различаю. Он человек могущественный, а я, быть может, подала ему слишком сильную надежду. Неутоленная любовь — вещь опасная.

Николь кивнула, вспомнив Моэта.

— Моя дорогая, я проделала весь этот путь от Парижа, чтобы вас увидеть, и даже просила кучера не менять лошадей, чтобы успеть сюда вовремя. Я здесь, чтобы участвовать в вашем маленьком приключении. Правда, это будет весело? Мы с вами вдвоем.

Вмешался с возражением мужской голос:

— Николь, кто это такая? Мы же договорились: без посторонних.

— Тереза, познакомьтесь с Филиппом Клико — это отец Франсуа и мой деловой партнер.

Слава богу, есть на что ее отвлечь. Тереза ни за что не выдержала бы жизни в дороге с ее трудностями и лишениями. Николь никому и ничему не позволит стать у нее на пути, но ей нужно было время обдумать предложение Терезы.

Тереза, одарив Филиппа своей самой обворожительной улыбкой, протянула руку:

— Очень приятно. Теперь я вижу, в кого удался красавец муж Николь.

Филипп руки не принял. Он и без того сильно переживал из-за всего этого плана, и с непредвиденными событиями ему трудно было справляться в любых обстоятельствах, тем более в таких.

— Я бы хотел перемолвиться с тобой парой слов наедине, дорогая, — сказал Филипп, бросив извиняющийся взгляд на Терезу. Он терпеть не мог обижать людей.

Отведя Николь в сторонку, он с мрачным лицом развернул какое-то письмо. Оно было от Моэта.

Мсье Клико!

Необходимость писать эти строки меня глубоко огорчает. Мы с Вами были деловыми партнерами много лет, и я всегда уважал в Вас порядочность. По нашей древней традиции производство вина было до сих пор почтенным делом благородных мужей, и я рассматриваю Ваше сотрудничество с Николь Клико как грубое нарушение наших старинных правил и считаю, что Вы, как ее свекор, действуете против ее истинных интересов.

Ее винодельня и земли были практически моими, не хватало только последней подписи на контракте. Если Вы откажетесь поддержать мою претензию, я категорически намерен сделать все, что в моих силах, чтобы помешать Вашей авантюре и спасти мадам Клико — недавно овдовевшую и находящуюся не совсем в здравом уме — от дальнейших публичных скандалов.

Искренне Ваш Жан-Реми Моэт

— И каков будет ваш ответ? — спросила Николь, взбешенная тем, что Моэт расстроил Филиппа.

— Не будем сейчас тратить на это время. И даже не думай во мне сомневаться по этому поводу. Я тебе полностью доверяю. — Однако письмо дрожало в руке Филиппа.

Умение рисковать не было его главным достоинством, но у Николь дерзости хватило бы на двоих.

— Спасибо за доверие, Филипп. Как только этот груз будет доставлен и оплачен, Моэт станет нам не опасен. И мы знаем, для кого это делаем, — добавила она тихо.

— Конечно, я тебе доверяю безоговорочно, — суетливо заговорил Филипп, — но ведь чем больше людей знает, тем больше шансов нас накрыть? Я о тебе беспокоюсь.

Тереза — мастер подслушивания с самой невероятной дистанции — подплыла к Филиппу прежде, чем Николь успела ответить, и блеснула