Будто Крейн разговаривает с умалишенной. Я вздрогнула он воспоминаний о времени, когда таким голосом Осирис говорил со мной. Терпеливо, выговаривая каждую букву, будто убаюкивая. Разум все еще не давал мне вернуться в то время, но вот такие обрывки навсегда застряли на подкорке подсознания.

— Но я могу препятствовать чудовищу войти в свой дом, — скрипящий голос, будто из губ глубокой старухи, прохрипел за дверью, а я подумала, что очень хорошо, что не видела его обладательницы, — тебе не рады здесь, Смотрящий.

— Сытого дня тебе, Вел, — за спиной раздался радостный голос Эли, а я обернулась.

Подруга сияла здоровьем. Копна рыже-каштановых волос обрамляла розовые налитые щеки. Руки девушки поддерживали живот, а сама Ра слегка выгнула спину, чтобы удобнее было держать. Было жаль, что я не помнила сама, как это — ходить вот так с маленькой жизнью внутри. Улыбка сама скользнула на мое лицо. Моя Эли, прекрасная всегда, в своей беременности стала просто неотразимой.

— Сытого дня, Ра Эли Хани. Мы на самом деле к тебе.

Решительно отодвинув нас с Эриком, Эли толкнула дверь, открывая ее настежь. Выглянув из-за плеча Эрика, в спину которого я практически уперлась носом, вздрогнула. Облаченная в пушистую шаль в такую жару, когда-то веселая маленькая женщина, Мэри была похожа на старуху. Полностью седые волосы небрежно рассыпались по плечам, отчего морщинистая и сгорбленная Ра приобрела сходство с обычной злой ведьмой из сказок. Пухлые щеки впали, а глаза цвета первой зелени глубоко провалились внутрь черепа. Я не помнила точного возраста Мэри, но уверенно могла сказать, что ей не больше пятидесяти. Сейчас же ей сложно было дать меньше восьми десятков.

— Полная чета Крейнов, — нестерпимая боль и ненависть этой женщины накрыли меня с головой.

Мэри. Моя тетя Мэри. Прозвавшая меня Васильком, кормившая булочками и передававшая всегда в Дом Рабоса немного вкуснятины. От ее чувств сейчас невыносимо хотелось плакать. Единственный взрослый в Мире брошенного всеми ребенка, заботившийся о нем. Это же я, Мэри. Маленькая девочка-сорванец, которую притащила в этот дом твоя дочь. Но теперь здесь меня ждала лишь твоя боль и ненависть.

Горячая ладонь нашла мою руку и успокаивающе сжала пальцы. Эрик. Его лицо оставалось непроницаемым, но я знала, что чувствовал он то же самое. Только вот его боль была насквозь пропитана чувством вины. Я неправа. Ему сейчас было в сто раз хуже, чем мне.

— Мама, Эрик с Валери зайдут, — Эли положила руки на плечи Мэри, приобнимая и незаметно снимая шаль. — Если ты не помнишь, их сын под моей защитой. И они всегда были и будут желанными гостями в этом доме, — Эли поцеловала мать в макушку, останавливая не вырвавшийся поток речи, — ты устала, нужно прилечь.

Кивнув нам в сторону кухни, Эли повела мать в одну из комнат, заботливо придерживая за локоть. Рука вспотела, и я только сейчас поняла, что до сих пор сжимаю пальцы Крейна. Освободив ладонь, я встряхнула головой и быстро пошла в указанную сторону. Ухмылка на лице Крейна ощущалась даже спиной.

Устроившись поудобнее за большим дубовым столом, я подобрала лежащий плед и накинула его на плечи. Кондиционер работал на полную, создавая ощущение не просто прохлады, а ледника. Крейн по-хозяйски включил чайник и достал две чашки. Уверенные движения задумчивого детектива невольно приковывали к себе взгляд. Как я вообще могла не понимать так многого раньше? Наблюдать за Смотрящим было приятно. Открыв одну из множества полок, Эрик достал сахар, а я улыбнулась, положив голову на ладони. Да, каждый из нас хорошо знал, где и что можно взять в этом доме. И даже сейчас не было ощущения, что мы делаем что-то запретное. Будто вернулись на десять лет назад в мир, где мы просто могли говорить. В том времени, кроме войны, был лишь один недостаток — тогда не было Масика.

— О, ребят, я вижу, что вы тут уже устроились, — вошедшая Эли несла в руках две чашки с чаем.

Я улыбнулась. В этом доме сложно было найти место, где нельзя бы было, уютно закутавшись во что-нибудь теплое, выпить ароматного травяного сбора ручного приготовления.

Эли поставила чашки на стол и, схватив второй плед, накинула его себе на плечи. Крейн вытащил табурет из под стола и сел рядом с Эли, выложив Книгу на стол.

— Приятно видеть вас вместе, — прищурив глаза, Эли схватила Крейна за руку, — наконец-то счастливое воссоединение состоялось?

Улыбка медленно сползла с моего лица. Эли всегда смело говорила то, что думает. И вот сейчас: неужели она действительно считала, что я вернулась в Эпис за этим? Зная про меня так много, Эли действительно думала, что мы с Крейном можем быть семьей. В груди противно затянуло, заставляя щипать глаза. Моргнула, не позволяя сейчас выйти эмоциям наружу.

— Вел виделась с Максом, если ты про это, — невозмутимость Крейна поражала.

Осторожно взяв одну из принесенных чашек, Эрик сделал большой глоток чая. В этот момент поняла, как же давно я хочу пить. От эмоций, витающих вокруг, внутри снова просыпался голод. Сегодня точно надо придумать, где поесть. Печати надежно держали резерв, не давая мне влезть в собственные потоки. Пристальный взгляд Эли вернул в реальность. Не придумав ничего лучше, я кивнула.

— Эли, мы по делу, — Крейн поставил чашку на стол, освобождая пальцы из захвата девушки, — помнишь браслет Валери?

Глаза Эли мечтательно закатились, а на лице еще шире засияла улыбка. Безмолвная, что сейчас происходит в ее голове? Это вот так работают гормоны? Может, и к лучшему, что я ничего не помню.

— Тот самый, который один благородный Осирис подарил маленькой неизвестной Рабос в землянке на грани жизни и смерти, обозначив ту своей Исидой в знак вечной любви? — Ра рассмеялась, потянув на себя чашку.

Брови Крейна удивленно поползли вверх. В горле пересохло, и я не придумала ничего лучше, чем вырвать чай из рук Эрика и осушить все одним глотком. Конечно, гораздо позже я рассказала Эли, откуда у меня этот браслет. Но ничего про грани, вечное и прочую лабуду в моем рассказе точно не было. Вопросительный взгляд Эрика прожигал меня насквозь, а Эли чуть не плакала от смеха.

— Нет, ребят, вы серьезно? Это любимая сказка вашего сына на тему «как я появился на свет», — Эли поправила сползающий плед, а я усмехнулась, глядя на красное лицо подруги.

— А кто-то думал, что Макс рассказывает все своему папочке, — съязвила я, но замолчала, как только увидела ставший серьезным взгляд Эрика.

— Да, Эли, тот самый. Сегодня утром Елена обнаружила