пятом-шестом классе начальной школы мне стали часто сниться странные сны. В них меня преследовала огромная змея с ободранной чешуей. Иногда она пробивала стену в школьном классе, чтобы добраться до меня, иногда с огромной скоростью неслась в сторону платформы, где я стою, сминая под собой железнодорожные пути. Стоило мне попытаться сбежать от нее, как она сразу меня хватала. В этот момент я просыпалась. Только однажды я попробовала обсудить эти сны со школьной медсестрой. Молодая девушка явно растерялась и смогла только неуверенно предложить:

– Попробуй в следующий раз не убегать от нее.

Тогда я сделала вид, что согласилась с ней, но с тех пор решила больше никому не рассказывать про свои сны. Просто поняла, что все равно не смогу описать это чувство бессилия перед нависшим надо мной кошмаром. Позднее, когда мне уже исполнилось двадцать, я узнала, что мой отец, сотрудник исследовательской лаборатории крупной компании по производству электроники, покупал несовершеннолетних девочек в своих заграничных командировках.

Утром в День совершеннолетия шел сильный снег. Я вышла из парикмахерской недалеко от станции и поняла, что из-за погоды не смогу своим ходом добраться в кимоно до места проведения праздничной церемонии, поэтому попросила маму забрать меня на машине. Мы медленно плелись по шоссе, парализованному пробками, как вдруг она заговорила об отце.

– Ты уже не ребенок, поэтому я хотела бы кое-что с тобой обсудить.

Я не знаю, почему она решила начать этот разговор именно тогда. В результате у меня практически не осталось воспоминаний ни о самой церемонии, ни о встрече с одноклассниками, которая продлилась до поздней ночи. Единственное, что я помню, – это как на следующее утро оказалась в гостинице вместе с бывшим одноклассником, который мне даже не особо нравился. Мы занимались грубым, животным сексом до десяти часов утра и закончили только потому, что нужно было срочно сдавать ключи на ресепшен, пока нам не насчитали еще одни сутки проживания. В итоге у нас обоих разболелась спина. Мой одноклассник тогда лениво улыбнулся:

– Я и не думал, что отличница Юки окажется такой страстной. Вот это мне повезло.

Мы заплатили за номер и быстро вышли на улицу.

Вернувшись домой, я сразу упала на пол и разрыдалась. Когда я наконец успокоилась, то второпях собрала свои вещи и ушла из дома, пока не появилась мать. Я ночевала у подруг и случайных парней, взяла академический отпуск на год и стала днями и ночами пропадать на разных подработках.

Этой историей я поделилась с главврачом нашей клиники, когда устраивалась туда работать.

– Вы хотели убедить себя, что секс для вас ничего не значит, – сказал он тогда.

Я почувствовала облегчение от того, что меня наконец-то поняли. В свои двадцать лет я не была готова осознать, каким человеком оказался мой отец, а потому без конца вступала в случайные связи, пытаясь выкинуть из головы мысли о нем. Просто чтобы пережить этот ужас и успокоиться. Но в итоге я просто накопила в себе боль и усталость. Однако спустя год весной я наконец смогла начать жить одна и восстановилась на третий курс.

Тогда я и познакомилась с Касё. Стоял апрель, на ветру колыхались лепестки сакуры и рекламные листовки студенческих клубов. Тем утром я пришла в университет впервые за очень долгое время и чувствовала себя Урасимой Таро[31], который наконец вернулся домой. Я стояла и растерянно смотрела на возвышающееся передо мной здание учебного корпуса.

Я выглядела такой потерянной, что студенты приняли меня за первокурсницу и начали протягивать мне листовки своих кружков. Я поколебалась, но, не решаясь отказаться, все-таки взяла несколько. Тут кто-то схватил меня за левое плечо и развернул к себе, легко, как будто я была игральной картой. Я недоуменно уставилась на долговязого парня в обтягивающих штанах и рубашке, который смотрел на меня сверху вниз.

– Ой, извини. Я подумал, ты новенькая, но, похоже, нет… – сказал он, предвосхищая мой вопрос.

– Я на третьем курсе.

– Да ладно! Мы однокурсники? А чего такая зашуганная?

Он разговаривал так фамильярно с совершенно незнакомой девушкой… Я удивленно подняла голову, чтобы получше рассмотреть парня.

В его глазах, разных по размеру, читались сразу и недоверие, и дружелюбие. Казалось, он был приветлив, но в то же время смотрел свысока. Тонкая переносица добавляла ему изящества, но, возможно, из-за челки, прикрывающей глаза, выражение его лица было трудно понять.

– Неужели я выгляжу настолько испуганно?

Он протянул правую руку к моим волосам. От резкого порыва ветра они взметнулись у меня перед глазами, ускользнув от его пальцев. Глядя сквозь растрепавшиеся пряди, я увидела, как парень пристально меня разглядывает.

– Может, подстрижешься? Вон как волосы отросли. Давай вместе сходим, потом пообедаем, – внезапно выпалил он.

Этот парень был прав: я экономила и поэтому в последний раз ходила к парикмахеру месяца четыре назад. Тем не менее я недовольно ответила:

– Мне не нужны советы незнакомых людей по поводу стрижки.

– Ах да, точно. Самое время представиться. Меня зовут Касё Анно, я учусь на третьем курсе юридического.

– Касё? – переспросила я.

– Верно. Редкое имя, да? Лучше так меня и называй, не люблю, когда ко мне обращаются по фамилии.

Обычно я бы не стала называть малознакомого человека по имени, но из-за этой просьбы мне показалось, что, возможно, он, как и я, хочет иметь как можно меньше общего со своими родителями. Наверное, прозвучит надуманно, но, когда я стояла напротив него, мне казалось, будто я смотрю в зеркало и вижу свое отражение.

Даже сейчас, когда приходит новый клиент с похожей на мою травматикой, мне достаточно одного взгляда на него, чтобы это понять. И, хотя я внимательно слежу за тем, чтобы не подталкивать пациентов к каким-либо выводам, чутье меня практически никогда не обманывает.

Касё говорил без умолку и пытался казаться совершенно беззаботным, но в этом, наоборот, чувствовалась какая-то отталкивающая нервозность. С одной стороны, он казался мне странным, а с другой – очень близким и понятным. Что-то в нем меня настораживало, но все же этот парень меня заинтересовал. Я нехотя ответила:

– Хорошо, пусть будет Касё… А насчет волос…

– Ты свободна завтра, скажем, в три часа? Встретимся у большой парикмахерской напротив вокзала. Кстати, как тебя зовут? Можно без фамилии.

Когда я пробормотала «Юки», он быстро достал телефон и принялся вбивать туда мой контакт.

– А как пишется?

– Два иероглифа: «ю» как «причина» и «ки» как «эра». Слушай, ты часто так знакомишься с девушками?

– Да нет, не особо. Юки, ты какая-то совсем потерянная. Наверное, у тебя нет друзей.

Его слова прозвучали очень грубо, но возразить мне было нечего.

– У тебя-то они есть? – вскинулась я.

Он невозмутимо ответил:

– Друзей-то много, но я особо никому из них не доверяю.

Его ответ мне очень не понравился, но отменить нашу