Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это была ладанка, чудом сдернутая им со шнурка, оставшегося в клюве у птицы…
5
Они и не заметили, как наступила полночь.
Тьма, и так до невозможности плотная, сгустилась еще больше. Часы в спальне у родителей глухо пробили шесть раз и осеклись – они всегда заедали.
Из сиреневых туч на несколько мгновений выглянула и сразу же вновь скрылась луна, такая же зловеще-круглая, как и вчера.
Внезапно свет моргнул, и вся квартира погрузилась во мрак.
Петька Мокренко, игравший на Витькином компьютере, вскочил.
– Где у вас тут типа пробки?
– Пробки не виноваты. Иди сюда! – негромко окликнула его Наташа.
Она стояла у окна и видела, как во тьму разом погрузились несколько соседних домов. Словно огромная черная тень накрыла их, отрезав от остального города.
Разумеется, это могло быть случайностью: подумаешь, авария на подстанции, но Наташа-то знала, что дело не в этом.
– Послушай телефон! – попросила она Фильку.
Тот, не задавая вопросов, снял трубку и поднес ее к уху.
– Молчит? – спросила девочка.
– Да, молчит.
Филька осторожно подошел и положил Наташе руку на плечо. Он ничего не сказал, но девочка почувствовала, что он тоже знает.
Граф Дракула готовится к решающей битве. Он взял их в осаду: отключил свет, телефон, собрал над кварталом сплошные тучи. Скоро последует атака – атака вампиров.
Петька зажег брелок-фонарик и, подсвечивая себе, подошел к друзьям.
– Эти вампиры меня типа достали! У меня из-за них игрушки накрылись! – пожаловался он.
– Если бы только игрушки! – буркнул Филька.
– А чего еще? – подозрительно спросил Мокренко.
– Пока ничего. Нам надо продержаться до рассвета! Занимаем оборону!
– В каком смысле оборону?
– В самом прямом. Бери кол и становись к тому окну! Из него просматривается двор. Увидишь чего-нибудь – свистнешь.
– Ясный перец, свистну.
Мокренко неохотно взял осиновый кол и направился к окну. Это был новый кол, который они вытесали, когда возвращались из музея. Старый кол бесследно сгинул.
– А мы куда? – спросила Наташа.
Филька выглянул в окно, вспоминая, как расположен дом.
– Мы с тобой пойдем в соседнюю комнату. Там два окна. Одно выходит на угол дома, а другое – на улицу.
– А чем мы вооружимся?
– Ты возьмешь святую воду.
– А ты? – голос Наташи чуть дрогнул. Пробираясь в темноте по коридору, она крепко держала Фильку за руку.
– У меня тоже кое-что есть, – сказал мальчик.
Он имел в виду ладанку. Древнюю деревянную ладанку, которая лежала теперь у него в кармане. От ладанки разливалось странное пульсирующее тепло, и чем сильнее оно разливалось, тем больше Филька наблюдал в себе перемен.
Он понял вдруг, что стал хуже видеть в темноте.
Стены переставали быть для него прозрачными. А защемив слегка дверью палец, он ощутил боль.
«Я перестаю быть вампиром! Это все из-за ладанки !» – подумал он с каким-то смешанным чувством радости и разочарования.
Нет, Филька не хотел быть вампиром. Совсем не хотел. Но все же это давало ему некоторые преимущества. Особенно теперь, когда они держали оборону.
Но с этим уже ничего не поделаешь. С каждой минутой вампир в нем иссякал. Скоро он иссякнет совсем. Это неотвратимо – древняя ладанка, хранившая секрет старого монаха, изменяла его.
«Перестаешь быть вампиром? Тем хуже для тебя! Тем ужаснее будет твоя кара. Жди меня, скоро я буду. Я, грозный граф Дракула!»
Мальчик в парке жадно читает книгу.
Рядом с ним на скамейке сидит мужчина в черном плаще.
– Позвольте полюбопытствовать, что вы читаете, юноша?
– Ужастик. Про Дракулу! – не отрываясь от книги, отвечает мальчик.
Незнакомец усмехается. В глазах у него зажигается зеленый огонь.
– Про Дракулу? Что эти жалкие писаки могут про меня знать?
Хроники потустороннего мира
1
Филька ждал, внимательно вглядываясь в газон перед домом. Именно через него пролегала дорожка, что вела к подъезду. Разумеется, если вампиры воспользуются именно ею.
Существуют и другие способы попасть в дом. Например, через окно. Или через крышу. Или по канализационным трубам.
Потусторонние твари, вселившиеся в Данилова, завуча и Орангутанга, очень хитры. Хитры и безжалостны. Ведет их сам граф Дракула. Граф, для которого не существует стен.
Ожидание растягивалось. Становилось невыносимым.
Мальчик чувствовал, что у Наташи, не выспавшейся в предыдущую ночь, уже слипаются глаза.
– Говори со мной! Говори о чем угодно! – требовал у нее Филька.
Часы хрипло пробили час. Еще через какое-то бесконечно долгое время – два.
Наташа, которая, чтобы не уснуть, рассказывала Фильке о каникулах, проведенных на даче, и о том, что у ее велосипеда при переключении на высшие передачи провисает цепь, теперь уже почти бормотала.
Еще раз взглянув на дорожку, ведущую к подъезду, Филька неожиданно вспомнил о Мокренко. Толстяка нужно проведать. Уж очень давно он не давал о себе знать.
Шепнув Наташе, что он сейчас вернется, и попросив ее приглядывать и за его окном, Хитров кинулся в соседнюю комнату.
Так и есть. Самые худшие его подозрения оправдались. Петька спал как убитый на ковре у батареи, ласково обнимая во сне кол. Дрых как сурок.
«Вот паразит! Наташка там вкалывает, а он нам оборону заваливает!» – рассердился Филька.
Он хотел бесцеремонно растолкать толстяка, но случайно взглянул в окно. Пробираясь через кустарник, к дому скользили две темные, кажущиеся непропорционально длинными фигуры.
2
В одной из фигур он узнал Орангутанга. Его сопровождал Антон Данилов.
«Началось! Значит, Стафилококк с графом тоже где-то здесь!» – понял Филька, обуздывая волну паники, норовившую захлестнуть его с головой.
Он наклонился и стал поспешно расталкивать Петьку.
«Мм-м! Мамочка, можно я еще посплю!» – спросонья замычал Мокренко.
– Ага! Поспишь вечным сном, если сейчас же не проснешься! – буркнул Филька, с силой растирая Петьке уши.
Ничего не понимая, Мокренко привстал на ковре.
– Чего такое?