Трое путников продолжили подъём по восходящей стороне долины и были уже на полпути к вершине, когда Кара вдруг резко повернула направо и направилась вниз, петляя между деревьями. Мика пошёл за ней, радуясь, что не придётся подниматься дальше: хоть снег и прекратился, но чем выше они забирались, тем сильнее становился ветер. Он завывал и свистел между жёсткими ветвями, прорывался сквозь одежду. Мике даже подумать было страшно, каково сейчас было бы оказаться на открытом плато на самом верху.

Кара, шедшая впереди, нырнула под выступающий камень, села на валун в его тени и выжидательно посмотрела на остальных. Мика и Илай обменялись взглядами и, пригнувшись, последовали за ней.

– Это последний наблюдательный пункт, – сказала Кара. – Отсюда я и заметила вас вчера вечером.

– И мы этому рады, Кара, – с чувством сказал Мика, кутаясь в плащ и усаживаясь. – Не так ли, Илай?

Скалолаз ухмыльнулся, глядя в небо, и Мика догадался, что тот прикидывает, каковы их шансы выжить, если они покинут убежище в долине в такую погоду. Должно быть, он пришёл к выводу, что шансы малы, потому что покачал головой и посмотрел на Мику своими голубыми глазами.

– И где же вы были этим утром, пока я проверял наше снаряжение для дальнейшего путешествия? – спросил Илай.

– Я… я помогал Каре, – сказал Мика; он зарделся, надеясь, что скалолаз не выдаст по этому поводу какую-нибудь остроту, которая заставит его покраснеть ещё больше.

– Мы консервировали фрукты, – сказала Кара. – Гигантские сливы.

– Гигантские сливы? – переспросил Илай.

– У них толстая кожура, – сказал Мика. – Фиолетово-чёрная. Но когда их почистишь, мякоть под кожурой – бледно-оранжевая.

Илай странно улыбнулся, его взгляд стал рассеянным.

– Если это то, о чём я думаю, то Джура называла их сладкими лимонами – у них вкус такой.

– Верно, – закивал Мика. – Как лимон, политый мёдом.

– Как же так, Мика! – воскликнула Кара и положила руку ему на плечо. – Ты же должен был раскладывать их по банкам, а не есть…

– Всего парочку, – сказал Мика, виновато улыбаясь; ему нравилось её прикосновение. – Только те, что я случайно прорезал слишком сильно.

– Тьфу-ты, – с досадой сказала Кара; её глаза сверкали. – Если и прорезал, то вовсе не случайно, – она повернулась к Илаю, – я никогда не видела, чтобы кто-то так ловко управлялся с ножом. И так быстро. Мы за три часа сделали работу, которая обычно занимала у меня целый день.

Илай отвлёкся от своих раздумий.

– Рад видеть, что ты готов помогать, Мика, парень, – сказал скалолаз. – В конце концов, мы никакие не бездельники, которые пользуются гостеприимством и ничего не дают взамен…

– Я это знаю, брат Илай, – ответила Кара. – Будь так, отец бы попросил вас уйти.

Илай промолчал. Его взгляд был прикован к замёрзшему водопаду внизу. Скалолаз медленно поднялся на ноги и вытащил из-под куртки подзорную трубу. Он поднёс её к глазу и навёл на замёрзший бассейн, к которому тянулся ледяной сталактит водопада.

– Вы кого-то заметили? – спросила Кара, наводя свою трубу на ту же точку. – Я не вижу никакого движения.

– Не совсем, – отозвался Илай. – Хотя, если вы пойдёте за мной…

Все трое стали неуклюже спускаться по склону. Толстый снежный покров выровнял поверхность скалы, и путники то и дело спотыкались о камни, которые не видно было под снегом, или застревали между ними. Падали на руки. Царапали голени.

Мика смотрел во все глаза, но в воздухе снова повисла густая пелена снега, и было непонятно, куда Илай их ведёт. Ему хотелось, чтобы завывающий ветер хоть на мгновение ослабел, но Кара вдруг поскользнулась и схватила Мику за руку – и тут он обрадовался, что ветер дует так сильно.

– Вон, – сказал наконец Илай, останавливаясь на горбатом валуне, блестевшем на фоне льда, словно драгоценный камень.

Замёрзший водопад был прямо перед ними. Мика поднял глаза и рассмотрел могучий столб волнистого льда, поднимавшийся и терявшийся в белой пелене высоко над ними. Вода замёрзла в абсолютном холоде, который лишил её движения, но всё же сохранил его иллюзию – плиссированные складки, морщинистые линии и пузыри. Лёд был прозрачный, как стекло, с вкраплениями бледного молочно-зелёного цвета; в самом низу, где водопад врывался в бассейн, брызги воды, замёрзнув, образовали нечто, напоминающее корону из хрусталя. Илай присел рядом с ней, и Мика подумал было, что внимание скалолаза привлекли именно замысловатые изгибы льда. Но тут он увидел змея. Он был невысокого роста, округлый, размером с крупного индюка.

Мика положил руку на плечо скалолаза, и тот обернулся.

– Сквобозмей, – сказал Илай. – Прекрасно отъевшийся перед настоящей зимой – но убитый жаждой.

Три пухлые лапы змея и одно из его коротких треугольных крыльев вмерзли в лёд. Попав в ловушку, существо, должно быть, боролось, чтобы освободиться. Об этом свидетельствовала замёрзшая кровь вокруг когтей на четвёртой лапе. В изнеможении змей упал на живот и сдался холоду, который остановил его сердце и покрыл инеем глаза.

– Я увидел его с твоего наблюдательного пункта, – объяснил Илай Каре, указывая туда, откуда они пришли.

Скалолаз достал из-за пояса нож и наклонился. Схватив сквобозмея за заднюю лапу, Илай начал пилить голеностопный сустав лезвием с блестящими зазубринами.

– Клянусь всем святым, – бормотал он, вытирая пот со лба. – Это всё равно что резать камень.

Он принялся пилить с новой силой, затем ударил место разреза ботинком и сломал лапу в суставе. Вскоре он справился со второй задней лапой, потом с передней, а когда подрезал у основания крыло, тело змея высвободилось. Оно было похоже на валун. Илай обхватил его руками, прижал к груди и неловко поднялся на ноги.

– Пора возвращаться, – сказал он. – А то и мы замёрзнем здесь, как этот несчастный змей.

– Сквобозмей! – Килиан восторженно хлопнул в ладоши. – Чудесно. Это действительно хорошее угощение.

Пророк поднял руку и щёлкнул пальцами, откуда-то из темноты к нему сразу же подбежали двое жителей Глубокодома. Они уважительно склонили головы перед Килианом и коснулись полей своих шляп, затем, по молчаливой команде пророка, освободили Илая от его ноши и снова скрылись.

– Повара окажут ему честь и приготовят его как следует, а мы почтим его во время трапезы. – Пророк повернулся к дочери, которая передала рог следующему дозорному, повесила плащ и стояла теперь у входа в хранилище рядом с Микой. – Верно ведь, дочь моя?

Кара улыбнулась и кивнула.

– Брат Мика и брат Илай почтили Глубокодом своим даром.

– И я признателен им за это, – произнёс Килиан.

– Несчастное существо попало в ловушку суровой погоды. Я просто заметил его, – скромно сказал Илай. – Но я рад, что смог принести что-то к вашему столу, – пожал он плечами. Там, наверху, бушует такое ненастье, что, похоже, мы с парнишкой останемся здесь надолго.