квартиру твою обыскали и информацию с ноутбука вынули. Что ж ты пожалел компьютер? Разбил, и все. Надо было жесткий сверлить. Так что? Согласен на условия? Ты рассказываешь, а я делаю так, что проходишь ты как псих.

– Ничего твои ищейки не могли найти у меня, – зло прошипел Константин. – Я юристом всю жизнь проработал и знаю, что и как. И таких, как ты, знаю. Сколько дел ты так слепил? Потому что тебе так удобнее. А!? По головам идешь к большим звездам на погоны и полковничьей пенсии. Я понасмотрелся на таких быстрых и ушлых, там лизнул, здесь прогнулся, и уже начальник, уже при деньгах, и зарплата хорошая, и взятки суют коробками. А нормальные люди, честные, умные, по краю жизни ходят, мимо богатства и авторитета. Пашут сутками, на семью времени нет. Только потому, что такие, как ты, делают так, как им удобнее, сверху их прикрывают такие же, но жирнее, а снизу помогают стремящиеся к этой гнили. И так вся жизнь.

Семушов замолчал. Капли пота стекали по красному от злости лицу, губы были влажными от летящей слюны, а пальцы кровоточили от сорванных в нервных движениях заусенцах.

– Да даже если так, тебе самому что лучше: нары всю жизнь или палата на пару лет? И ответь. Вот с судьей мне всю ясно: ты ее как коррупционера наказал. А девочку-то за что? Вообще причины не вижу. Ты же юрист, должен был следовать четкому мотиву.

Семушов буравил взглядом Сергея.

– Еще и улики сам для нас подготовил. Вот этот приятный человек, слева от тебя, – Сергей кивком головы показал на Вадима, – гений всего, что касается сбора и обработки вещественных и информационных доказательств. Немного поколдовав с твоим ноутбуком, он вытащил оттуда логи и метаданные, которые указывают на то, что именно ты писал письма госпоже Бельской. Дело резонансное, все хотят быстрее найти и наказать виновного. А теперь вспомни свой юридический опыт и прикинь, чем все для тебя закончится.

– Я никого не убивал, письма писал, чтоб посмеяться над дурой, но не убивал! – с криком вскочил со стула Семушов. – И никак ни ты, ни твой продажный суд обратного не докажете. Умоетесь, твари.

Иван подскочил с ринувшемуся на Сергея допрашиваемому и заломил тому здоровую руку, Семушов завыл от боли и опустился на колени. Его била истерика.

– Отпусти его, – Норвежский встал из-за стола и присел на корточки, рядом с разрываемым рыданиями человеком. – Сейчас тебя отведут в камеру, подумай до утра, отдохни. Завтра придет Бельская на допрос, а после нее мы с тобой еще раз переговорим.

Сергей позвал дежурных, и те вывели бывшего юриста из кабинета.

– Чаю хотите? – Сергей наполнил и включи чайник. – Или кофе?

– Воскресенье, половина десятого вечера, – устало сказал Вадим. – Может, водки?

– Водка будет, но не сегодня. Как так-то? Вообще в квартире ничего интересного нет? – Норвежский готовил кружки, Ваня тоже подошел к столу.

– Интересного много, но по нашим делам пусто. Ты видел, что там творится? Нам соседи спасибо говорили, когда поняли, что этого задержали. Он полдома тараканами и клопами заселил.

– Да, – вмешался в беседу Иван, – соседка, знаешь, из таких старушек, которые про всех все знают, говорит, что он раньше нормальный был, а потом странным стал, заговариваться начал. Все про несправедливость говорил, что одним все, а другим шиш с маслом. Это я дословно говорю. Она даже перестала с ним в лифт заходить, страшно, говорит, стало. Затем и проблемы с чистоплотностью добавились. Соседи вычислили, откуда тараканы бегут, жаловались и в управляйку, и участковому. Толку, естественно, не было.

– Знатно у него шифер отъехал, – бросая три куска сахара в кружку, заметил Вадим. – Но в одном он прав. Ни хрена у нас нет, и ноут мертвый. Ты, Серега, красиво, конечно, ему здесь чесал про метаданные, но по факту пришить ему можно только растяжку страйкбольную и полуденный нидфорспид с тобой.

– Знаю я, – Сергей уселся за стол, – но человек говорит, что писал письма, в которых есть сведения, недоступные людям вне следствия и убийце. Человек делает растяжку на входе в собственную спальню, и это в загаженной, до состояния свалки, квартире. Мастерит трос с шестого этажа на крышу двухэтажного здания, чтобы, как Бэтмен, летать над осенним Береговым. И он же, поняв, что к нему пришла полиция, убегает, применяя все доступные ему способы, с риском для собственной жизни. Внимание! Вопрос! На хрена?

– Потому что он псих, и никто не знает, что он себе навыдумывал перед этим. По поводу писем есть одна простая вещь, настолько простая, что может и сработать. Если это он писал и окончательно сознается в этом, есть шанс, что писал он с браузера, а не с почтового клиента, и если он ящик не удалил, то письма должны быть в отправленных на сервере. Тебе надо выпытать у него пароль от почты, а логин, думаю, нам завтра звезда местной журналистики сообщит.

– Прям выпытать?

– Ну, это уже как сам захочешь. Эти письма – единственное, что сейчас может связать его с жертвами.

– Ребята, – Иван сосредоточено тер ручку кружки, – не похож он на того, кто нам нужен. Тот спокойный, уравновешенный, убить судью, возле суда, в центре города, тут хладнокровие, как у змеи, надо. А этот нервный, дерганый. Не сходится.

– Вот я про то же думаю весь день, – задумчиво проговорил Норвежский.

– А я не думаю, думалка устала, я спать хочу, – сказал Вадим. – Завтра с утра еще отчеты для вас составлять. Подкинешь меня?

– Всех подкину, собирайтесь, только кружки за собой сполосните, а то плесенью к утру покроются.

Сергей поднялся и вышел из кабинета. Ему надо было размышлять о деле и как завтра докручивать Семушова, а он думал о том, как приедет скоро домой, примет контрастный душ и ляжет в нагретую Сашей постель. Хоть на несколько часов, до утра, забудет про всю грязь, которой вокруг все больше и больше.

Но, как говорил талантливый оскароносный, но своеобразный режиссер Аллен Стюарт Кенигсберг: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах».

24

Каждый вечер воскресенья Альбина заканчивала в бассейне, и сегодняшний день не был исключением. Проплыв два километра, она удобно расположилась в парной отдельного номера сауны для VIP-клиентов. Альбина прижалась спиной к горячему дереву, сверкающие капельки пота взяли в плен упругую кожу живота и подтянутых бедер. Она закрыла глаза и ловила волны жара, растекающиеся от стоящей в углу печи с потрескивающими сверху камнями. В такие моменты она наслаждалась