их убил и почему это правильно. Исходники с оригинальным голосом можешь оставить себе. А потом я делаю так, что через сутки все новостные ленты и выпуски, все тренды интернета начинаются с тебя. Это выйдет за пределы страны. Первое в мире интервью с непойманным действующим маньяком. Зодиак и Джек-Потрошитель в аду от зависти лопнут. Ты навсегда войдешь в историю. О тебе будут писать в учебниках и снимать фильмы.

Услышав про Зодиака человек улыбнулся.

Адреналин выплескивался в кровь Альбины в угрожающих дозах. Она забыла про боль и неудобства, про то, что в метре от нее хладнокровный психопат. Настолько соблазнительными были перспективы.

– Ну? Согласен? Можем прям сейчас поехать. Ко мне. Видишь, я даже не боюсь приглашать тебя домой. Я верю тебе. У тебя есть идея, а я уважаю людей, идущих к своей цели несмотря ни на что. Я сама такая.

– Браво, – спокойно сказал человек, – не зря тебе деньги платят. Красиво говоришь, как на предвыборных дебатах. Только есть один маленький нюанс…

– Деньги! – перебила Альбина. – Ты получишь сколько надо. До конца жизни хватит.

– Да замолчи ты уже, – усмехаясь сказал человек. – Давай правда как на дебатах. Время, отведенное на твое слово, истекло. Теперь я буду говорить.

– Хорошо, как скажешь, – Альбина облизала сохнувшие губы сухим шершавым языком.

– Твоя проблема в том, что ты считаешь себя умнее всех. Я немного изучил твою личность. Самодовольная, сумасбродная девочка с комплексами из детства. Ведь так? Угадал?

– Чушь, – Альбина метнула взгляд в зеркало.

– Не-не-не. Не чушь. Ты уверена, что лучше всех знаешь, как надо жить, работать, отдыхать. На работе тебя считают конченой стервой, подруг нет, таких, с кем можно ночь просидеть за бутылкой вина и излить душу. Мужики быстро сбегают, потому что никому не нравится, когда их унижают. Знаешь, такое моральное домашнее насилие. Только в твоем случае направленное от женщины к мужчине. Ты же мужа даже после развода продолжала гнобить.

– Заткнись. Это не твое дело, – прошипела Альбина. – Ты знать не знаешь ни меня, ни этого слюнтяя.

– Вот видишь, опять ты думаешь, что умнее всех, – засмеялся человек. – Город у нас маленький, а личность ты известная и многими ненавидимая. Люди любят косточки перемывать таким, как ты. Ладно, я отвлекся. Так вот, главная твоя проблема в завышенном самомнении, как говорит молодежь – ЧСВ.

Глаза Альбины привыкли к темноте, и она пыталась определить, в каком районе города они находятся. Судя по сопкам и телевизионной вышке, машина стояла где-то в районе парка культуры, а это километрах в трех от места, где ее вырубили. Плюс был в том, что на дорожных камерах, возможно, будет видно лицо этого психа, а минус в том, что даже если она освободит руки и выскочит из машины, бежать тут особо некуда.

– Ты думаешь, что тебе все что-то должны, что мир вертится вокруг тебя, – ровным тоном продолжал человек. – В этом и есть главная ошибка. Когда я прочитал о том, что тебе написал убийца судьи, моя первая мысль была, что ты просто решила, опять прибегну к молодежному сленгу, словить хайп. Сейчас же из беседы с тобой я понял, что тебе и правда кто-то что-то присылал. И ты тут же решила, что человек, который убил двоих людей за несколько последних дней, обязательно сочтет своим долгом докладывать тебе о своих мотивах и открывать перед тобой душу. Правильно! Ведь кому, если не тебе? Ты же главная в местной журналистике – некоронованная королева. Повелительница фраз, которая, по ее мнению, своими статьями может менять судьбы людей в них описанных.

Альбина молча слушала. К ней медленно подступало понимание неизбежного.

– Не знаю, кто тебе и что писал. Но это был не я, – спокойными фразами, словно бесшумными выстрелами, человек добивал Альбину Бельскую – главного редактора «Северного берега», центрального провластного СМИ области. – У меня свои цели и делиться ими с инфантильными дамами в мои планы не входит. Тебя жестоко разыграли или специально обманули. Тут уж тебе виднее. Ты погналась за сенсацией, подумала, что сможешь навязать свои правила игры, и проиграла. Теперь уверенность в собственной значимости может лишить тебя жизни.

Сейчас Альбина испугалась. По-настоящему. Животный страх поднимался откуда-то снизу, больно бил в виски и застревал в горле. Слезы встали в глазах женщины, считающей свой характер железным.

– Я же ничего не сделала, пожалейте меня, – сама удивляясь своим словам, всхлипнула Альбина.

При посторонних такой жалкой она не выглядела со школьных времен. Веки мгновенно опухли. Она мелко покусывала губы, соленые от стекающих слез.

– Расскажи мне о себе, – попросил человек. – Почему ты стала такой? Когда из милой маленькой девочки Алечки ты стала беспринципной стервой Альбиной? Это твой последний шанс пережить эту ночь. Если мне понравится услышанное, то ты завтра увольняешься, навсегда уходишь из своей мерзкой профессии и улетаешь из этого города. Будь искренней.

– Вы сумасшедший, – глотала слезы Альбина.

– Плохое начало. Давай еще раз. Последний, – строго сказал человек.

Альбина попыталась взять себя в руки, а вдруг и правда отпустит. Лица она не видела, только голос. Если отпустит, то с утра на самолет и подальше отсюда. Как можно дальше.

– Не знаю когда. Я всегда была ершистой, назло маме – начала рассказ Бельская. – В школе обычная была, не лидер, но и не лохушка. Подруги были, мальчики бегали, не много и не которых хотелось бы, но внимание было. Я не умела себя подавать еще, а в институте уже поняла, что надо делать, чтоб быть главной. У нас в обществе вежливость приравнивается к слабости, если ты вежливый и добрый, значит, на тебе можно ездить. Вот я и стала наглой хамкой, где-то стервой, а где-то и сукой – переборола себя. Мама меня воспитывала хорошей девочкой, какой она сама была, а я росла и с каждым годом понимала, что это не мой вариант. Нас в семье было трое детей, я старшая. Пока маленькая была, особо не понимала, что происходит, а потом заметила, что мать семью всю на себе тащит, хотя на рождение детей ее отец уговаривал, хотел большую семью, видимо, комплексы какие-то свои реализовывал. Не, он работал – зарабатывал, не много для троих детей, но с голоду не пухли, хотя и в долгах часто сидели. У мамы даже подруг не было, он всех отвадил. Поговорить было не с кем.

На грустном лице Альбины высохли слезы. Она как будто провалилась в прошлое вместе с рассказом. На мгновение забыла, почему она стала вспоминать детство.

– В семье он был