То, что он раньше уверенно звал свободой и независимостью, все четче приобретало черты одиночества: тотального, безысходного, неуправляемого. Когда весь твой день под завязку забит делами, отчетами, встречами, переговорами, совещаниями, да банальной рутиной занят, сложно понять, что в окружении не осталось места для людей, с которыми можно перекинуться простой парой слов о погоде, настроении, здоровье… Когда-то Игорь сознательно избавлялся от таких людей, а сейчас их все больше не хватало. А нескольких писем в день да звонков от управляющих Суворову было слишком мало, чтобы полностью изгнать дурные мысли.

И вот в этом вакууме, в котором он находился уже долгое время, периодически появлялась одна и та же фигура: Валерий. Вроде бы, с чистым сердцем — помочь, поддержать, дать опору, чтобы Игорь смог выкарабкаться. И да, сам бы он точно не вылез из состояния овоща — не было тех возможностей в российской больнице. Но Игорь не верил ни в чьи благие намерения: никто ничего хорошего не делает просто так. Даже он, когда зачем-то посадил Женю в свою машину, еще будучи уверенным, что это мальчишка, планировал так или иначе извлечь выгоду из своего поступка. Извлек. До сих пор никак не отойти от счастья, которое свалилось…

Что-то Валера хотел от него, хоть и всячески скрывал, что именно. И даже его обещание, что обязательно примет обратно все, что потратил на помощь и лечение, Игоря не успокаивало: вынуть из оборота значительные средства, чтобы отдать их постороннему человеку, а потом просто забрать обратно? Слишком хороший бизнесмен Симонов, чтобы страдать такой ерундой. И никогда раньше он не был склонен к благотворительности, отчего же сейчас такая тяга возникла?

Игорь слишком хорошо помнил его предложение поменяться на «что-то самое дорогое». Тогда он, не задумываясь, отдал девчонку. Просто потому, что нашел хороший повод избавиться от своего слабого места. А надо было бы, наверное, поразмыслить: чего же конкретно Симонов хотел, и не подбирался ли он сейчас к этой цели. Сам Игорь сходу и не сказал бы, что в его бизнесе стоит дороже всего: каждая часть занимала свое место, все были взаимосвязаны, и любое изменение могло бы этот бизнес похерить.

А Валера, похоже, мечтал о чем-то конкретном, но почему-то вслух об этом не сказал. И поди теперь, расколи этот крепкий орешек, которому ты практически всем сейчас обязан. Отвратительное ощущение, что он кому-то должен, заставляло ненавидеть этого человека еще больше.

До сегодняшнего дня Игорю казалось, что нелюбовь к Симонову уже достигла своего предела. Ошибся снова: тот огорошил новостью про отношения с Женей. Убить хотелось теперь эту сволочь, причем убивать долго, мучительно, наслаждаясь процессом…

А ведь завтра придется снова его видеть, разговаривать, делать вид, что все хорошо. А если Симонов притащит с собой девушку, в чем Игорь нисколько не сомневался, то смотреть еще и на нее…

Женя отпиралась, как могла, от новой поездки к Суворову. Она готова была переждать это время где угодно, хоть на вокзале: Симонову было необходимо второй раз встретиться с Игорем, а она этого категорически не хотела. Просила оставить в отеле, на улице, на скамейке у клиники… В какой-то момент поняла сама, что почти скатилась в истерику…

— Жень, прекрати. Неужели ты так его боишься?

— Нет. — Резкий тон Валеры немного ее остудил. Стало стыдно за то, как умоляла оставить ее где-нибудь одну.

— Тогда зачем все это?

— Я не хочу переживать все заново. Притворяться, что мне все нипочем, делать вид, что мы с тобой пара… Я не умею играть, понимаешь? И учиться не хочу!

— Придется, Женя, придется. — Он потянул ее за руку к машине. — Я одну тебя не могу оставить. Чужая страна, между прочим, и я несу за тебя ответственность. Что прикажешь делать, если в какую-то беду попадешь? Я не знаю здесь никого, не имею нужных связей… Даже не думай об этом.

— Я взрослая, вообще-то! — Эти вот фразы об ответственности, сначала у Игоря, теперь у Валеры, словно нажимали какую-то тайную кнопку в душе у Жени. Хотелось протестовать и доказывать, что вот такая их ответственность ей вовсе ни к чему! Умом понимала, что это выглядит глупо и по-детски… Но, черт возьми, как они себе позволяют говорить такие слова, когда творят невообразимые вещи?!

— Ну, если взрослая, то будь добра: веди себя соответствующе. Тебя никто не заставляет ни о чем общаться с Игорем. Сегодня вообще другая задача: просто оформить документы до конца, забрать их и попрощаться. Все. Никто твою душу терзать не станет. А ты, словно маленькая, подкроватного монстра испугалась.

— Я от вчерашнего еще не отошла, Валер. А ты меня снова к нему тянешь…

— А как ты, вообще, планируешь, дальше в своей жизни встречаться с неприятными людьми, Жень? Будешь всех избегать?

— Я не хочу с ними встречаться. Зачем они нужны, такие? — искренне удивилась. Ну, правда же, ведь жизнь и без того полна всяких нехороших сюрпризов, зачем создавать их своими собственными руками?

Валера от души расхохотался. Даже слезы смахнул, выступившие на уголках глаз.

— Жень, ты прости, не хотел обидеть. Я все время забываю, что ты еще совсем маленькая, и с реальными проблемами не сталкивалась.

— Вот теперь уже точно обидел. То, что я не хочу тебе рассказывать о прошлом…

Мужчина оборвал ее на полуслове, не дал высказаться:

— Прошлое у всех есть, и не у всех сладкое. Но кого-то оно ломает, а кто-то хочет добиться успеха и учится владеть собой и своими страхами. Смотреть им в лицо. И смотрит, и справляется, и двигается дальше.

— А что мне даст, если я научусь смотреть на Игоря? К какому успеху это меня приведет? — Женя в чем-то готова была поверить Валере, но не хотела сдаваться просто так.

— Ты поймешь, что от этого не умирают. — Он задумался на какое-то время. — Ну, представь, завтра тебя вызовет шеф на ковер, отчитает, да так, что выйдешь от него на полусогнутых. И ты начнешь его очень бояться…

— Да я и так, в общем-то, боюсь. Хоть и не вызывал ни разу. Он даже с виду грозный.

— Тем более. После выволочки будешь неделю пить валерьянку и трястись как мышь. А через две он снова тебя вызовет… И какая твоя реакция будет?

Теперь призадумалась Женя, представляя ситуацию в картинках и лицах.

— Не знаю. Наверное, проще уволиться…

— Отлично. И что, я каждый раз буду подыскивать тебе новую работу?

— Да не надо мне ничего подыскивать! Я и сама могу! — в ней сегодня все протестовало против Симонова и его слов. Устала слушаться и зависеть.

— Отлично. Как скажешь. Но вопрос остается открытым: ты будешь каждый раз менять работу, если кто-то окажется недовольным тобой? Не устанешь ли?

— Я буду работать так, чтобы не было недовольных. Вернее, уже так работаю. — Девушка насупилась, скрестив руки на груди.

— Умгу. Ты и с Суворовым, наверное, во всем старалась угодить… А что в итоге вышло?