Я не слежу за собой, не ухаживаю за своим телом, волосами, не выгляжу лет на десять моложе, тратя на все это баснословные деньги. У меня нет любовника, художника-студента, с которым провожу все свободное время и которого содержу. Я не покупаю ему ничего: ни машину, ни одежду, — не вожу в ресторан, не делюсь с ним своими секретами. Он ничего, конечно, не знает о моем муже, который игнорирует меня, проводя время со своей Жози. Я не рассказываю ему о том, как же мне хочется избавиться от этой гадины, которая живет с моим мужем, которая пользуется нашими семейными деньгами и живет себе спокойно и счастливо на две семьи, как будто бы это и есть норма.

Разве могла я предполагать, что, когда станет известно о ее смерти («Собаке — собачья смерть!»), в нашем доме появится полиция, следователь, который будет допрашивать Олега. Что он, заплаканный (как ранимая и впечатлительная дура-девушка), будет блеять им что-то в ответ, врать, что ну да, когда-то давно была у него школьная зазноба Алена, но с которой он не виделся тысячу лет и понятия не имеет, где она и что с ней.

«Убили? Да что вы такое говорите? Бедняжка! Такая хорошая была девочка! Вы подозреваете меня? Да что вы несете? Какое отношение к моей жизни имеет эта особа? Вы явно чего-то перепутали».

«Что? Что вы сказали? Мы встречались с ней не так давно в детском саду, да еще и ночью? Да зачем мне встречаться с кем-то, да еще и в детском саду? Бред какой-то! У меня жена, семья. А вам не кажется, что меня кто-то решил таким образом подставить? Ну и что, что там видели мою машину? Ее могли просто угнать, чтобы камеры зафиксировали ее возле садика… Ну да, я знаком с заведующей, ничего плохого о ней сказать не могу. Честный, ответственный работник, у нее всегда чисто, коллектив сплоченный…»

«Побойтесь Бога, какой еще подозреваемый! Моя жена? Спрашиваете, знает ли она о моих отношениях с гражданкой Карамеловой? Да у нас крепкая семья, и то, что вы сейчас делаете, — это просто чей-то заказ, потому что мой тесть и моя теща — влиятельные люди, у них большие связи… Возможно, копают под них! Повторяю: я не встречался с Карамеловой, я видел ее последний раз… сейчас вспомню… Ну конечно! Вы правы. Как же я мог забыть? У нас же была встреча выпускников! Несколько лет тому назад, точно и не припомню. И вот тогда да, я действительно видел ее среди своих школьных товарищей. Она подурнела, постарела, что ли… У нее дети, семья, и вся она какая-то замученная…»

…Нет! Конечно, я все это придумала и ничего этого не было. И я никогда не мечтала избавиться от нее. Конкретно. И я никогда не делилась своими мечтами об убийстве с моим обожаемым красавчиком Сашей.

Я запускала свои пальцы в тарелку с клубникой (как сейчас помню, это было в гостиничном номере, и постель, на которой мы расположились с подносом с фруктами, была белая-белая!) и принималась яростно раздавливать ее, превращая в кроваво-красное месиво, и сок клубничный брызгал во все стороны, пачкая простыни.

— Вот так я бы хотела пустить ей кровь… Чтобы она взорвалась, как кровавая граната, чтобы кровь вместе с мозгами разлеталась повсюду… Как же я ее ненавижу!

Мой любовник, очаровательный, с нежной белой кожей, черноволосый брюнет с голубыми глазами и красными, воспаленными от поцелуев губами, улыбался мне, слизывая красный сок со своих губ.

Ему было не понять меня, моих чувств. Хватая меня за руку и поднося к губам, чтобы слизнуть сок, он говорил: «Ну чего ты так злишься? Какая тебе разница, с кем он? Главное, что он не знает о нас, не следит за тобой так, как следишь за ним ты. Ему и дела нет до того, где и с кем ты проводишь время, на кого ты тратишь свои деньги. А ведь другой муж высек бы тебя…»

И хохотал, показывая безукоризненные белые зубы. Он не понимал, не понимал, что я уязвлена именно тем, что моему мужу нет до меня никакого дела. Совсем. То есть рядом с ним на постели лежит красивая, еще молодая женщина, причем по-настоящему красивая, стройная, просто идеальная, а он кувыркается где-то на детской раскладушке в детском саду (ну, проследила я за ним, и что такого?) при попустительстве ночного сторожа с какой-то страхолюдиной!

Да что он в ней нашел? Этот вопрос так мучил меня, что иногда ночью я просыпалась и долго думала об этом. Что? Неужели для некоторых мужчин красота женщины не имеет вообще никакого значения? Чем она его так приворожила?

Нет, конечно, я не стала искать ту, что помогла бы мне приворожить мужа, вернуть его себе. Я не люблю его, это правда, но хотелось, чтобы он бросил эту свою Жози и переключился на меня. Чтобы ловил мои взгляды, чтобы хотел меня, чтобы страдал, когда я стану ему отказывать, унижать его, оскорблять. Я должна была причинить ему боль. Сильную боль. Чтобы как-то уравновесить степень моего унижения.

Я не встретилась с той женщиной на улице Зорге, которая, взяв с меня кругленькую сумму, заверила в том, что теперь мой муж просто не отстанет от меня. Что прирастет намертво. И что мне будет трудно от него отлепиться. Вот прямо так и сказала: «отлепиться».

«Не слезет с тебя, милая».

Я вышла от нее потрясенная. Зачем это мне? У меня есть Сашенька, при виде которого у меня сердце бьется как бешеное.

Назовите это как хотите, пусть даже страсть, но если бы вы видели его, вы бы поняли меня. Ради него я готова на все. Вот говорят, что ради любви люди идут на преступления, ради обладания любимым человеком готовы совершить даже убийство! Все это мне понятно, потому что стоит мне только представить его с другой женщиной, как в моей руке тотчас мысленно возникает нож, такой огромный и острый нож, которым рублю капусту…

Конечно, этот нож предназначен не для Саши (ему я все прощу), он входит как в масло в спину или грудь этой женщины, девушки, какой-нибудь смазливой художницы, которая учится вместе с Сашей на одном