Тридцать четыре покушения, включая сегодняшний день. Я и представить не могла, что Себастьян не пришел на устроенное им же чаепитие, потому что кто-то на него напал.

Кто?

Мне оставалось лишь гадать, потому что в подробности герцог меня посвящать явно не собирался. Нужно было… Да, нужно было что-то сказать. Стояла, мялась перед мужчиной, пытаясь подобрать правильные слова, но дождалась лишь скупого:

– Идите.

Пришлось уходить, хотя на самом верху лестницы я все-таки обернулась. Остановилась, лишь на мгновение встретившись взглядом с Себастьяном. Он смотрел на меня уже без злости. Скорее с усталостью, но я так ничего и не сказала.

Ушла к себе, а секунду спустя в мою комнату служанка принесла ужин. Вот так. Видеть меня сегодня больше не хотят.

– Ну что же, не все коту масленица… – вздохнула я, едва девушка вышла, не получив никаких распоряжений.

Да только я даже раздеться не успела, как в дверь снова постучались. Натянув обратно на плечи платье, я открыла и удивилась новому посетителю, а точнее посетителям. Под предводительством Гердара в мою комнату вошла целая толпа, нагруженная коробками и свертками.

– Это что? – проводила я нескончаемые коробки взглядом.

Их выставляли прямо на пол у кровати, потому что ставить-то больше, собственно, было некуда.

– Только что доставили из швейной мастерской, – отчитался Гердар, укладывая свертки на кровать. – На коробках написано ваше имя.

Я была удивлена неожиданным подаркам, но в душе тихо радовалась им, потому что это означало, что за сегодняшнюю промашку меня не выгонят. Нет, ну правда. Если бы герцог хотел избавиться от меня, разве стал бы он дарить мне платья и другие наряды?

Хотя заказ наверняка был сделан не сегодня, так что радовалась я рано. Все еще может закончиться не слишком радужно для меня. После этой мысли подарки больше не вызывали положительных эмоций. Наоборот, я вдруг задумалась об их стоимости и о причинах их появления здесь. Неужто меня решили загнать в еще большие долги?

Проследив за тем, как закрывается дверь за слугами, я снова продолжила переодеваться, да только едва не скончалась от сердечного приступа.

– А-а-а! – завизжала, когда платье, которое я скинула на пол, переступив через него, пошевелилось.

– А-а-а! – тоненько закричали в ответ, а платье вдруг заметалось по полу, натыкаясь то на коробки, то на стул, то на шкаф.

Сдернув ткань, я едва богу душу не отдала. На полу сидел аух. Малыш трясся, шевеля светлыми волосками, а его ярко-голубые глаза распространяли вокруг него волшебное сияние.

– Ты что здесь делаешь? – спросила я, но тут же отвлеклась на стук, раздавшийся от окна.

Быстро набросив платье обратно на ауха, я прошла к подоконнику и открыла створку. В комнату тут же влетела желтоперая птичка, бросая на пол небольшой свиток, перевязанный красной лентой.

– Я видела! – обвиняюще воскликнула она, яростно размахивая крыльями. – Я видела! Откуда у тебя поющий аух?!

– Понятия не имею, о чем ты, – спокойно ответила я, поднимая бумагу. – Это изображение чаши?

– Ты меня так просто не проведешь! Говори, где ты его взяла? – попыталась она пролететь вглубь комнаты, но я ловко поймала ее за хвост и вытолкнула обратно в окно.

– Тебя это не касается.

Створку я закрыла тут же – прямо перед ее клювом. Маленькие бусинки-глазки опасно блеснули, но меня нисколько не проняло. Как со мной, так и я. Я ей не подружка, чтобы она от меня что-то требовала. Она свою сторону уже выбрала, сдав наше бедственное положение матушке Тез.

Задернув тяжелые портьеры, я обернулась. Голубоглазый аух осторожно выглядывал из-за кровати, лишь наполовину скрытый платьем. При виде его любопытных глазок на моих губах сама собой расползлась улыбка.

– И что же ты, дорогой, здесь забыл? Разве тебе можно покидать парк? – осторожно склонилась я к мохнатому другу, не желая его напугать.

– Ур-р! – ответил аух, медленно подползая ближе.

Мохнатая голова боднула мою ногу, напрашиваясь на ласку. Пришлось гладить, но удовольствие получали мы оба, однако дел это не отменяло.

В уборную аух пошел вместе со мной. Вообще расставаться отказывался, следуя за мной, словно привязанный. Пока принимала ванну, придумала имя новому другу. Ну не звать же мне его все время аухом. Мне бы не понравилось, если бы ко мне повсеместно обращались «человек».

– Пойдем, Тучка, посмотрим, что на своем хвосте нам принесла желтоперая птичка.

Небольшой листок нашелся там же, где я его оставила, – под подушкой. Усевшись на постель, помогла забраться и ауху. После ванной Его Лохматость все еще был влажным, так что пришлось завернуть его в полотенце.

– Уруру? – неизвестно что спросила Тучка, но я вдруг, к своему собственному удивлению, осознала, что понимаю его. Нет, не перевожу, просто понимаю.

– Это очень важная бумага, – ответила я, разворачивая листок. – Мне важно найти этот…

Я не договорила. Вглядывалась в рисунок, внимательно изучая карандашный набросок. Могла поклясться, что этот сосуд я уже видела, но где?! Пыталась вспомнить, перебирала воспоминания, погрузившись в это дело с головой. Меня всю трясло от осознания, что я была так близко!

– Ур? – подсел аух поближе, боднув мою руку.

– Подожди, Тучка! – паниковала я.

Отложив листок, даже заметалась по комнате. Хотелось немедленно бежать на поиски этой чертовой чаши, но куда? За последние дни я видела больше сотни сосудов в самых разнообразных местах.

– Уррур, – снова обратился ко мне аух, вынуждая замереть, остановиться.

– Ты знаешь? – переспросила я, ближе подходя к кровати.

– У.

– Сможешь показать?

Ответ был неопределенным. Робкая надежда, что забрезжила впереди, обломалась об острые края суровой реальности. Я так и не смогла разобраться, в чем конкретно были неопределенности, но точных ответов Тучка не дал ни на какие вопросы. Оставался только один вариант – искать самой.

Искать, заново обследуя все те места, в которых я уже успела побывать.

Стук в дверь раздался настолько неожиданно, что я на секунды растерялась. Не знала, то ли хвататься за халат, то ли прятать рисунок, то ли запихивать в шкаф ауха. Заставив себя сделать глубокий вдох, я медленно выдохнула и негромко произнесла:

– Одну секундочку, я не одета.

Рисунок я затолкала под матрас. Просто потому, что не знала, проводят ли тут обыски, а попасться так глупо не хотелось.

Тучку пришлось временно затолкать под кровать, и, пока я натягивала халат, этот волосатый засранец стащил с пола брошенное мною платье. Часть ткани так и выглядывала наружу, так что пришлось пропихнуть его дальше – к светящимся в полумраке глазам.

В дверь постучали повторно.

– Иду-иду, – ответила я и действительно поспешила открыть.

Я ждала кого угодно, начиная