Вспомнив про борьбу под водой, Тихон приосанился, в глазах вспыхнул азартный огонек. Не всё потеряно! Он прыгнул с кинжалом и задел ладонь аквалангиста. Правую. Кровь появилась мгновенно, следовательно, рана заметная. Вот и особая примета!

Нужно искать человека с порезанной правой рукой!

Как только была сформулирована конкретная цель, мозг математика Заколова стал просчитывать варианты ее достижения. В прокуратуру обращаться бесполезно, слишком свежо утреннее фиаско. Можно поинтересоваться в госпитале: не появлялся ли у них человек с подобной травмой? Это надо поручить Евтушенко, его мама работает врачом. Хотя вряд ли шпион пойдет на такой риск. Скорее всего, он самостоятельно обработает рану, и не будет лишний раз привлекать к ней внимание. Остается наблюдение на улицах, повязку на кисти руки не скроешь. Этим Тихон займется сам, подежурит на остановках служебных автобусов.

Однако многие молодые офицеры живут не в городе, а непосредственно на полигоне, в общежитиях. Туда так просто не попасть. Заколов вспомнил лейтенанта Олега Григорьева, с которым познакомился в самолете. Он служит на испытательном полигоне, и ему не составит труда выполнить подобное задание. Но как его уговорить? Придется уговаривать и многое объяснять. Лучше всего с этим справилась бы Лариса, лейтенанту она понравилась. Ради ее просьбы он бы разбился в лепешку.

Тихон вздохнул. Обращаться к потенциальному ухажеру понравившейся ему девушки было неприятно, но другого выхода он не видел.

Вскоре Заколов стучался в окошко гостиничного номера Трушиной. Сонное личико в неряшливых кудряшках сладко зевнуло за стеклом, рама открылась.

– Опять ты, Тихон? – девушка прикрыла ладошкой непослушный ротик. – Почему в окно?

– Срочное дело. Не хочу тебя компрометировать.

– Какой заботливый.

– Пустишь?

Лариса представила, как она выглядит спросонья, поправила ночную рубашку и пригладила волосы.

– Это нечестно. Мне надо привести себя в порядок.

– Ты прелесть, – совершенно искренне сказал Тихон.

– А ты сумасшедший… Залезай.

Тихон ловко запрыгнул в номер и опустился в мягкое кресло. Лариса угнездилась на кровати, закутавшись в одеяло. Откинув со лба спутанные волосы, она спросила:

– Сколько часов ты позволил мне поспать?

– Лариса, для молодого организма пропустить одну ночь – это ерунда.

– У нас с тобой, наверное, разные организмы.

– Но они отлично дополняют друг друга, – намекнул Тихон.

– Даже не старайся. Мой организм в отпуске.

Заколов перешел на серьезный тон и рассказал о том, что обнаружил на острове вместе со следователями. Точнее о том, что ни единой улики обнаружить не удалось. Поделился он и своим планом поиска человека с порезанной рукой.

– Представляешь, прокурор мне не верит. Считает всё выдумкой. И у меня нет никаких доказательств.

Девушка обхватила коленки, прикрыла глаза, склонила голову на плечо.

– А может, это и правда был сон? Нервный дурной сон.

– Лариса, о чем ты говоришь?

– Я так плохо помню вчерашнее. В голове сплошной туман.

Заколов пересел к девушке на кровать, обнял ее за плечи.

– У тебя была потеря крови. Ты ослабла…

– Помню только холодную воду.

– Да, мы плыли. Тебе стало плохо, и я перенес тебя в машину…

– На руках?

– Да.

– Как жаль, что я этого не запомнила.

– Лариса, ты смотрела на меня! Потом мы приехали в гостиницу, и я помог тебе зайти в номер.

– Ночью?

– Да.

– И сразу ушел?

– Да.

– Наверное, я старею,- тоскливо вздохнула девушка. – Я страшная и никому не нужная.

В уголках ее глаз появились слезы. Они набухали одновременно с нешуточным горем, проступавшем на юном лице. Пораженный Тихон, постарался утешить девушку.

– Лариса, ты была не в том состоянии. А вечером перед тем, как ехать на остров, мы с тобой… В этом номере… Помнишь?

– Не-а, – замотала головой девушка. Слезы сорвались из ее глаз и покатились вдоль тонкого носа. Она заревела. – Ничего не помню!

– Ну, как же? Вот здесь, в кресле, мы целовались.

– Целовались?

– Да…

– Как? Покажи.

Заколов с удивлением смотрел на странную девушку. После вчерашнего шока у нее кратковременная потеря памяти. Она плачет оттого, что не в силах ничего вспомнить. Кончиком пальца он стер слезинку с ее щеки и поцеловал в нежные, раскрывшиеся навстречу губы. Поцелуй получился долгим. Когда молодые люди разорвали объятия, порозовевшая Лариса мягко сказала:

– Что-то вспоминается.

– Вот видишь.

– А потом, что мы делали?

– Когда?

– Сразу после поцелуя?

– Потом… мы оказались в кровати.

– Зачем? – Лариса чуть навалилась на Тихона. Он чувствовал прикосновение ее груди.

– В постели мы, – смущенный Тихон не знал, как лучше рассказать девушке о случившемся. Вчера она была довольна, а сегодня, возможно, ее настроение радикально изменилось. – Мы… разделись.

– А потом?

– Потом…

Лариса толкнула Тихона на кровать, придавила собой и рассмеялась.

– Какой же ты дурачок. Я ведь актриса. Я играла! Как тебе розыгрыш?

Ошарашенный Тихон не мог поверить.

– А слезы? Как тебе удалось?

– Это высший пилотаж, заплакать без луковицы. Я должна совершенствоваться даже во время отдыха.

– Гениальная моя!

Тихон в восторге прижал к себе девушку и перекатился на нее.

– Нет, нет, нет! – Лариса уклонилась от поцелуя и отстранила парня. – Ты тоже хочешь прикинуться, что забыл мои обстоятельства?

– Лара, милая, Лара, – шептал Тихон, пытаясь ее удержать.

– Не называй меня так! Я не люблю, – возмутилась девушка.

– Почему?

Лариса села на кровати, поджав ноги.

– У меня в детстве был большой красивый попугай ара. Мы его так и звали Ара. А он меня – Лара. Он так смешно это выкрикивал! Летом он жил вместе с нами на даче и как-то раз улетел. А потом я нашла его перья. Ару съел соседский кот. Я плакала целую неделю и больше никому не разрешаю называть меня Лара. При этом имени у меня щемит сердце.

– Прости.

Лариса встала, тряхнула огненной гривой, потянулась. Сквозь короткую ночную рубашку просвечивались обворожительные контуры стройного тела.