Александр перехватил карандаш из руки Тихона и продолжил:

– Затем, эти разрозненные кусочки перемещаются на диск микро-ЭВМ. Там они склеиваются в единое целое. Когда Трушинская программа полностью собрана, она сжимается в несколько раз. После этого ее можно записать на компактный магнитный носитель.

– И похитить.

– Не думаю, что это легко. Десять сантиметров тоже не маленький размер, а контроль на выходе достаточно жесткий. Помнишь, про электромагнитную арку?

– Тот, кто разработал такую комбинацию, наверняка, предусмотрел и это. – Заколов задумчиво постучал кончиком карандаша по столу. – Представляешь, насколько секретной информацией обладает главный конструктор самого современного в мире ракетного комплекса? И если она попадет к врагу?

– Надо сообщить об этом.

– Один раз меня обругали, в другой – посмеялись. Что же будет в третий?

– Государственные секреты важнее твоих амбиций.

– Ладно. Попробую поговорить с прокурором, пусть он принимает меры.

Заколов уселся верхом на стол, придвинул телефон и набрал служебный номер Крюкова.

– Виталий Степанович, это опять Заколов.

Вместо ответа в трубке послышалось недовольное кряхтение. Тихон пропустил его мимо ушей. Прежде чем поделиться конкретными подозрениями, он решил разъяснить военному прокурору, насколько компактными являются современные записывающие устройства.

– Виталий Степанович, представляете, до чего дошла техника. Всю Большую Советскую энциклопедию можно уместить в маленький портфельчик, а то и во внутренний карман пиджака.

В этот момент щелкнул кодовый замок, и в комнату впорхнула Анастасия Мареева. За ней грузным шагом вошел начальник НИЧ полковник Пичугин.

– Вот, Вячеслав Кондратьевич, здесь у нас практиканты, – объяснила Мареева, незаметно кивая Заколову, чтобы он слез со стола.

Тихон прервал разговор на полуслове и положил трубку. Мордастый упитанный полковник мельком взглянул на облаченного в белый халат Евтушенко, корпевшего над монитором, и сосредоточил сумрачный взгляд на небрежно одетом Заколове. Пурпурный цвет носа и обильно проступавшие капилляры выдавали в Пичугине любителя крепких напитков.

– С кем это вы, молодой человек, обсуждаете новинки техники? – хмуро спросил полковник.

– С военным прокурором.

– Ему это интересно?

– Надеюсь, – невозмутимый Заколов отнюдь не робел под начальственным взглядом.

В беседу вмешалась Мареева. В ее голосе появились ледяные нотки.

– Заколов и Евтушенко, вы должны помнить, что находитесь на секретном объекте. Во избежание недоразумений, я запрещаю вам ходить по коридорам и вести второстепенные разговоры.

– Совершенно верно, Анастасия. И вот еще что, отключите здесь телефон, – сделал указание полковник.

– Слушаюсь.

Пичугин, скрипя разношенными ботинками, прошелся по комнате, заглянул в экраны мониторов, сурово подвигал густыми бровями и удалился. Мареева молча погрозила пальцем и выскользнула вслед за начальником.

– Чего это они? – удивился Тихон.

Евтушенко смутился.

– Понимаешь, Пичугин заметил меня в двадцать третьей лаборатории. Я что-то соврал, но, видимо, неудачно.

– Он застал тебя за монитором?

– Нет. Я уже выходил.

– И ему это не понравилось. Кто же мог использовать двадцать третью для запуска программы Liga?

– Например, Мареева или тот же Пичугин. И все остальные сотрудники ВЦ!

– Успокоил.

– Могу облегчить задачу, – ехидно улыбнулся Евтушенко. – Ольховского можешь исключить.

– Почему?

– Там в коридоре выставлено старое оборудование. Остался узкий проход. На инвалидной коляске не проедешь.

– Да-а. Полк подозреваемых существенно уменьшился.

Зазвонил телефон. Заколов рывком поднял трубку.

– Практиканты? – раздался самоуверенный требовательный голос.

– Да.

– Это вам что ли надо отключить телефон?

– Оставьте хотя бы внутреннюю связь, – попросил Тихон.

– Мне проще отрубить вас совсем.

– Но…

В трубке послышались короткие гудки. Грустный Заколов вернул ее на рычаг и тут же вздрогнул. Под рукой задребезжал телефон. Он с удивлением услышал голос Ларисы Трушиной.

– Заколов? Наконец я до тебя дозвонилась. Я буду говорить тихо. Я в штабе, тут офицеры кругом.

– Говори быстрее. – Тихон догадался, что у Ларисы есть важные новости.

– Какой ты нетерпеливый.

– Лариса, пожалуйста, быстрее. – Тихон боялся, что телефон вот-вот отключат.

– Девушки любят, когда их уговаривают.

– Лариса, умоляю. Ты нашла человека с перебинтованной рукой?

– Да, – смилостивилась девушка.

– Григорьев помог?

– В какой-то степени.

– Кто он?

Лариса, как подобает актрисе, все-таки выждала паузу и четко, разделяя слова, сообщила:

– Это он сам!

В трубке что-то щелкнуло. Связь прервалась.

Получив ошеломляющую информацию от Ларисы, Тихон уже не мог сосредоточиться на численных методах решения уравнений Эйлера.

Так вот кто является шпионом. Лейтенант Григорьев! Он прекрасно знал о ракетном комплексе С-300 и спешил попасть на испытания. Это раз! В день его прилета в городе заработал вражеский передатчик. До этого никаких тайных радиосигналов в окрестностях полигона не фиксировалось. Это два! В самолете Григорьев хвастался перед Ларисой, что хорошо плавает. Про акваланги он не упоминал, так на то он и шпион, чтобы хранить язык за зубами. Это три! И, наконец. Лейтенант всеми силами стремился подружиться с девушкой, когда узнал, что ее отец – главный конструктор новейшего вооружения! Григорьев продолжает проявлять настойчивость, и уже звонил Трушиной с просьбой о свидании. Да и по фигуре полуночный аквалангист очень похож на подтянутого лейтенанта. А волевой подбородок, торчавший из-под маски? Один в один как у подлеца Григорьева!

Сейчас взволнованному студенту казалось, что и походкой, и характерным движением плеч таинственный аквалангист сильно смахивал на Олега Григорьева. Хотя он видел лейтенанта в движении всего один раз, при выходе из самолета.

Нет! Не один!

Внезапное воспоминание острой болью отозвалось в сердце Тихона. Второй раз он встретил Григорьева в госпитале сразу после убийства Виктора Королькова! Лейтенант оказался там под предлогом какой-то дурацкой лампочки во рту. Такой анекдотичный случай кого угодно собьет с толку. А если это хитрый ход, и он приходил, чтобы расправиться с Корольковым? Ведь Виктора пыталась завербовать вражеская разведка, и он мог разоблачить агента.