Кроме того, эти брызги не были частью большого пятна, с которого были взяты образцы для установления группы крови. Таким образом, сложно было быть абсолютно уверенным, что источник крови был одним и тем же. Тот факт, что на одной из рубашек Томпсона было немного крови, которая могла быть его собственной, наглядно демонстрирует, насколько следует быть осторожным, делая заключения по поводу потенциального источника (или источников) пятен крови.

Что касается предложенной связи на основании найденного волоса, я согласилась, что он мог принадлежать Джейми, но при этом не мог быть с головы Томпсона или Венеблса. Правдой, однако, было и то, что волос мог принадлежать и весьма внушительному количеству случайно выбранных людей – в нем не было ничего особенного. На том волосе не было следов ни краски, ни крови, к тому же сообщалось, он едва держался на шнурке ботинка. Значит, с учетом всех факторов, он давал самую слабую из всех установленных связей конкретно с погибшим Джейми.

Хотя краской и отпечатками обуви и занимался Клив, я вкратце упомянула в своем отчете и их, чтобы в совокупности рассмотреть все имеющиеся доказательства. Клив обнаружил небольшие смазанные следы и капли краски на испачканных кровью ботинках Томпсона, часть из которых располагались там же, где и следы крови, – на его штанах и куртке. Смазанные следы краски указывали на контакт с чем-то, покрытым жидкой краской. А характер расположения капель краски говорил о том, что Томпсон находился рядом с банкой, когда краска выливалась из нее, хотя это и не означало, что он непременно держал в тот момент банку в руках.

Следы на лице Джейми стали доказательствами возможного контакта с одним из ботинок Томпсона. Вместе с тем ничто не указывало на то, что этот контакт был как-то связан с переносом краски или крови на ботинок.

Следы крови на обуви Венеблса также представляли собой небольшие разводы и маленькие капли. ДНК-экспертиза, однако, установила с гораздо большей достоверностью, чем проведенный анализ группы крови, что эта кровь могла принадлежать Джейми. ДНК-экспертиза показала, что такая кровь встречается примерно у одного из 3,5 миллиарда человек, включая Джейми, в то время как такая же группа крови имеется у каждого четвертого. Любопытным было и то, что эти следы были больше, чем обувь Томпсона.

Казалось, что волос, похожий на волосы Джейми Балджера и обнаруженный на куртке Венеблса, изначально описанный как «слегка прилипший к пятну краски», усиливал его потенциальную связь с жертвой. Вместе с тем наибольший интерес вызывала сама краска, и тому было три причины. Во-первых, как подробно объяснил Клив, было выдвинуто предположение, что пятно краски на левом рукаве куртки Венеблса могло представлять собой отпечаток маленькой детской руки. Во-вторых, вокруг манжет на куртке Венеблса следы краски были обильнее, чем на куртке Томпсона. Это говорило о том, что Венеблс, возможно, активнее касался краски и/или банки с ней, чем Томпсон. Наконец, в-третьих, часть пятен краски на правом ботинке Венеблса простиралась ниже ранта[20]. С учетом присутствия слабых разводов с подтеками сверху носка обуви было сделано предположение, что контакт, приведший к их появлению, мог сопровождаться приложением большой силы.

Нам с Кливом отправили отчет, составленный криминалистом, которого нанял адвокат Венеблса, попросив его прокомментировать (полагаю, ему тоже отправили для ознакомления копию нашего). Прочитав его, мы были поражены, что он связал результаты ДНК-экспертизы крови на ботинках Венеблса с кровью на обуви Томпсона с куда меньшей доказательной силой. Кроме того, что касается самого Венеблса, криминалист не указал на слабые стороны предположения о том, что след на рукаве куртки был оставлен именно маленькой рукой в краске. Был ли это вообще отпечаток руки? С другой стороны, впрочем, это упущение было компенсировано тем, что разводы сверху носка ботинка Венеблса подкрепили подозрения относительно того, что он наносил удары ногой.

Все это может показаться мелочными придирками. Тем не менее, если кто-то собирается полагаться на результат криминалистической экспертизы, чрезвычайно важно, чтобы он был правильно понят, а все касающиеся его детали тщательно изучены. Чтобы уголовное судопроизводство протекало задуманным образом, присяжные должны быть в состоянии рассмотреть это доказательство и сделать выводы относительно его сильных и слабых сторон. Состязательная система правосудия Великобритании создает для этого все условия, как было наглядно продемонстрировано делом Джейми Балджера. Рассмотрение всех аспектов научного доказательства может и не изменить ожидаемого исхода дела – Томпсон и Венеблс оба пошли под суд и были признаны виновными в совершении этого ужасного преступления. Вместе с тем, по крайней мере, когда все слабые стороны были рассмотрены, суд мог быть уверен, что они были перевешены сильными сторонами, и присяжные могли с большей уверенностью оценить то, насколько каждый из обвиненных детей участвовал в произошедшем. Иногда, разумеется, все происходит наоборот, как показал ряд других дел, упомянутых в этой книге.

Компания Forensic Access продолжала расширяться, и чем больше мы нанимали ученых и консультантов с разнообразными экспертными знаниями, тем больше разных дел могли взять. Но даже в первые дни существования компании мы принимали участие в некоторых чрезвычайно любопытных расследованиях.

Вскоре после того как ко мне присоединился Рассел, один крупный поставщик научного оборудования попросил нас отправиться в Нигерию вместе с его представителями, чтобы помочь с организацией новой криминалистической лаборатории. Смастерить лабораторию довольно просто, но добиться точной и стабильной работы оборудования уже сложнее. По прибытии в лабораторию в Лагосе меня впечатлило, насколько просторной, хорошо оборудованной, пугающе пустой, пыльной и влажной она была.

Напоминающая комнату из особняка мисс Хэвишем в романе Чарльза Диккенса[21], эта лаборатория была научным эквивалентом больших ожиданий, которые закончились ничем. Оказалось, что для работы в ней наняли ученых, обладающих огромными теоретическими знаниями, но никто из них понятия не имел, что делать со всем высококачественным передовым оборудованием, которым лаборатория была оснащена, не говоря уже о том, как оно может помочь в полицейском расследовании. Вместе с тем они понимали, что, если подтвердят готовность лаборатории, от них будут ожидать участия в делах с последующей личной ответственностью за любые неизбежные недочеты – в чем, как прекрасно понимали даже мы, не было бы ничего хорошего.

На бумаге работа, для выполнения которой нас наняли, выглядела довольно простой. На деле же она показалась невыполнимой. Хоть мы и смогли показать ученым, как пользоваться некоторым оборудованием, ничего не могли поделать с чрезвычайно дорогими микроскопами, поврежденными сильной жарой и влажностью после того, как за довольно продолжительное время до нашего приезда в пустой лаборатории была отключена система кондиционирования воздуха. Некоторые из крупных блоков составного оборудования явно нуждались в замене ряда деталей. Но даже если бы все работало исправно, эти микроскопы были настолько специализированными, что для работы с ними требовался ученый с соответствующей узкой специализацией.