того уже сказано достаточно), я резко развернулась и быстро вышла из комнаты, унося сообщалку. Собиралась её уничтожить и выбросить. А ещё неплохо было бы унять разбушевавшиеся эмоции, среди которых лидировали гнев и обида. Я была настолько в них погружена, что почти не замечала происходящего вокруг и остановилась лишь когда в кого-то врезалась.

— Биргем, что с вами? — удивлённо спросил отступивший на шаг Бредвигс, который оказался тем самым внезапным препятствием на моём пути. — Куда вы так спешите?

— А вы? — ответила вопросом на вопрос, гадая, что ему вдруг понадобилось в женском общежитии?

— Вас искал, — ответил он, пытливо вглядываясь в моё лицо, вероятно, всё ещё отражающее часть недавних эмоций.

— Зачем?

— Хотел, попрощаться, как вы и просили, — напомнил Бредвигс непривычно мягким тоном. — Мне пора уходить.

— Уже? Так скоро?! Но ведь только вчера… — Ну что за отвратительный день?!

Глава 20

— Да. Уже. У меня появились неотложные дела.

— И что в академии вы больше никогда не появитесь? — не желала я мириться с неизбежным.

— В этом нет необходимости, — подтвердил профессор мои худшие опасения. — Ваша прежняя преподавательница готова приступить к работе. Уверен, адептки только обрадуются такой перемене.

— Не все! — напомнила я с тяжёлым вздохом и, ни на что особо не рассчитывая, попросила: — Обещайте хотя бы на праздничных мероприятиях у Мистражей иногда появляться. Не бойтесь, навязываться не буду, просто хочу знать, что у вас всё в порядке, — поспешила добавить, пока он не ответил категоричным отказом.

— Не могу обещать, но постараюсь, — тоже вздохнул собеседник, которого этот разговор, вероятно, начинал тяготить, и сменил тему: — А куда вы так спешили только что? Да ещё с таким сердитым выражением лица. Надеюсь, не ко мне?

Что ж, я и сама была не прочь обсудить чужие чувства и проблемы, поскольку не хотела говорить о своих.

— Нет, это всё Тэйса. Она снова с Ридом переписывается, как будто тогда в молельне ничего не произошло! — без зазрения совести выдала я подругу, протянув тетрадь Бредвигсу, и даже испытала некоторое облегчение, переложив ответственность за чужую судьбу на его плечи. Сама ведь понятия не имела, как поступить, чтобы не навредить ей.

Профессор быстро пролистал последние страницы и без всяких признаков удивления и возмущения заметил:

— Этого следовало ожидать. У вашей подруги слишком слабый характер. Она легко поддаётся влиянию любых сильных чувств, забывая обо всём.

— Точно. Вот и опять за старое взялась.

— Как и вы, — с лёгкой усмешкой кивнул Бредвигс. — Снова собираетесь её спасать? А надо ли? Иногда людям стоит позволить совершать собственные ошибки, иначе они никогда ничему не научатся.

— Но как же…

— К тому же младшему Тротвусу сейчас не до соблазнения девушек. Его перевели из Королевской академии в обычную и лишили привычного содержания, назначив испытательный срок. Насколько я понял из переписки, именно это он и пытается объяснить вашей подруге. Так что паниковать рано.

Профессор вернул мне сообщалку. Когда взяла её, наши ладони нечаянно соприкоснулись, и Бредвигс вдруг, на мгновение сжав мои пальцы, очень серьёзно сказал:

— Пожалуйста, постарайтесь больше думать о себе, а не о других. Я тоже хочу быть уверен, что у вас всё в порядке.

Он уже давно отпустил мою руку, а кожа на месте прикосновения всё ещё пылала, и сердце продолжало быстро-быстро трепыхаться испуганной птицей. В этот момент я не только не осуждала Тэйсу, но и понимала её.

— Да что тут со мной может случиться? Билада арестована. Разве что эйра Доринг лютовать начнёт, — сказала, глядя ему в глаза. Правилами приличий такие долгие прямые взгляды, мягко говоря, не рекомендовались, но я не знала, когда теперь увижу его снова и просто старалась запомнить каждую чёрточку.

— Это вряд ли. В академии ожидается большая проверка от ведомства, курирующего образовательные учреждения. Думаю, в ближайшее время ей будет совсем не до вас — должность бы сохранить, — успокаивающе улыбнулся собеседник, тоже не отводя глаз.

— Это из-за того, что произошло с Нильдой? — уточнила машинально, думая в этот момент совсем о другом. В том числе о том, что могла бы стоять и просто смотреть на него, наверное, целую вечность.

— Не только. Это скорее стало недостающей веской причиной, были и другие. Так что учитесь спокойно и, пожалуйста, постарайтесь больше не во что не ввязаться, — попросил Бредвигс, снова став серьёзным.

— Не могу обещать, — ответила его же словами, слегка задетая последней фразой. Как будто я это специально делала! — А вообще, вам не всё равно? Я больше не ваша ученица! — напомнила с вызовом. Нет, я не собиралась дерзить. Просто надеялась хотя бы таким образом достучаться до него и услышать хоть что-то не безликое и официальное.

— Мне не всё равно, — устало вздохнул Бредвигс, заметно помрачнев и оглянувшись в сторону коридора, откуда уже слышались приближающиеся женские голоса. — Извините, я должен идти.

— Идите, я же вас не держу! — выдохнула, не скрывая отчаяния. Просто стояла и смотрела на него, до боли вцепившись пальцами в обложку тетради.

— Если бы, — тихо и как-то беспомощно сказал он, окинув долгим взглядом, потом добавил: — Берегите себя… Джайнис! — и быстро направился в сторону выхода.

Навстречу профессору шла стайка адепток, которые неминуемо встретились бы и со мной. Мне же совсем не хотелось сейчас ни с кем общаться. Поспешила вернуться в комнату, где горько рыдала Тэйса, уткнувшись лицом в подушку.

— Возьми, — я положила рядом с ней сообщалку. — Ты права, это твоя жизнь. Если так хочется её испортить, мешать больше не стану.

Тэйса подняла опухшее зарёванное лицо, смерила недоверчивым взглядом, быстро схватила тетрадь и отвернулась от меня к стене, продолжая демонстрировать обиду.

Я горько улыбнулась. Возмущение сменилось сочувствием. Подошла к окну и долго стояла, глядя на закрытые ворота академии. Через некоторое время они открылись, выпуская знакомую фигуру в чёрном.

Он предсказуемо не обернулся и даже не замедлил шаг, покидая ЖАР и меня, возможно, навсегда. Я, сколько могла, провожала Бредвигса взглядом и на душе, как тогда, при приёме зелья, становилось холодно и пусто. Только когда мой, теперь уже бывший учитель совсем скрылся из виду, я осознала, что он сегодня впервые назвал меня