- Извините, ручник забыла убрать, - я скованно улыбнулась пограничнику, но он не оценил. Нахмурился и сказал на польском: «Быстрее!».

Я тяжело задышала и попробовала еще раз. Успокойся, Диана. Выжми сцепление, немного газа, плавность – твое все.

С третьего раза я тронулась. Перегазовала, правда, но с ревом тронулась вперед, пересекая границу. В этот же момент Эмин остановился, переставая «ощупывать» взглядом машины.

Я нутром почувствовала, что он смотрит мне в след.

Почувствовала его мысли. Чувства. Там ярость, гнев, негодование. И что-то еще, о чем я не знаю. Звериный взгляд, наконец, выцепил меня из толпы, но слишком поздно.

Я тяжело вздохнула и поехала дальше. Эльман спал и даже не подозревал о том, что скоро он встретится с папой, о котором так долго грезил. Эмину стоило лишь пересечь границу, а я далеко не побегу: как только я доберусь до Варшавы, я сразу позвоню ему и предложу встретиться.

Нам нужно было поговорить. 

Я ведь понимала, что побег от Эмина – это борьба с ветряными мельницами, не более. Бежать бесполезно, можно лишь найти более нейтральное место.

Я пересекла границу, а Эмин остался ждать. Несколько часов форы у меня есть. Он успокоится, придет в себя. Поймет, что лишил меня другого выбора. Что сам заставил меня бежать.

Я включила музыку на минимум и полностью сконцентрировалась на дороге. Купленное по пути кофе помогало глазам не слипаться, но мысль остановиться по пути и переспать все равно казалась соблазнительной. К тому же, это было частью плана, я даже знала, в каком отеле мы остановимся. До него оставалось всего ничего.

К тому же, на утро из отеля можно было позвонить Эмину, чтобы слегка успокоить его. Ласково попросить о встрече где-нибудь в Варшаве, попросить быть нежным и не делать больно хотя бы на глазах у сына.

Я готова была что угодно Эмину предложить, лишь бы он не был зверем, только что сорвавшимся с цепи. В голове крутились разные мысли: с чего начать разговор? Сразу договориться о встрече или сперва спросить о его настроении? Или завтра добраться до Варшавы, а только затем звонить?

К сожалению, всем моим затеям не суждено было сбыться.

Прошло всего три часа пути, а это больше половины, когда в зеркале заднего вида показались две вспышки света.

С огромной скоростью к нам приближался внедорожник. Не один. В ушах зашумело, а руки вспотели. Дорога была прямая, а ведь еще минуту назад на хвосте никого не было.

- Это невозможно, - убеждала я себя, - это другие люди. Туристы.

По моим расчетам мы должны были успеть добраться до ночлега.

Я непроизвольно утопила педаль газа в пол. Скорость увеличилась, как и адреналин в крови. Это борьба с ветряными мельницами. Я должна была остановиться. Погоня не имела смысла.

Только в опровержение этому мысль набатом била по сердцу: все должно было быть иначе!

Мы с Эльманом должны были поспать, а днем следующего дня добраться до Варшавы.

Оттуда я бы позвонила Эмину.

Зверь бы успокоился, когда узнал, что я иду ему навстречу. Что я не сопротивляюсь. Что я не собираюсь дальше бежать.

Но реальность такова, что чужие машины стремительно догоняли нас, и не оставалось никаких сомнений – это зверь гонится за своим дитем.

В считанные секунды они поравнялись с нами. А я гонять не умела, да и не пыталась вовсе – на заднем сидении мирно спал сын, и я бы ни за что не рисковала им.

Меня прижали. Не оставили выбора. Лишили выхода. Передняя машина обогнала нашу Тайоту и начала аккуратно сбрасывать скорость, вынуждая меня поменять ногу с педали газа на тормоз. Второй автомобиль приравнялся к нам и начал теснить к обочине.

С предательскими слезами на глазах я начала сбрасывать скорость.

К счастью, Эмин догадался, что я не собираюсь устраивать погоню. Я была уверена, что смогу доказать ему и то, что не планировала дальше скрываться с сыном в Польше.

Была уверена.

До тех пор, пока неизвестные не подобрались к моей машине и не вытащили спящего ребенка на улицу.

Собственнически. Быстро. Оперативно.

Они продумали все: и даже подперли мою дверь своей машиной, чтобы я не смогла выйти и оказать сопротивление. Я помню, как кидалась по салону из стороны в сторону, но они просто заблокировали меня.

- Эльман! – губы беззвучно задвигались в стоне боли.

Я не успела закричать, заплакать, выйти из машины.

Ничего не успела. Все произошло в считанные секунды.

Они отобрали у меня Эльмана, посадили его в первый автомобиль и увезли. И только затем позволили мне выйти из машины.

- Коля! Что все это значит?! – закричала я, придя в себя.

В свете прожекторов показалась его сгорбленная фигура. Он принимал участие в похищении сына, а теперь собирался сесть во вторую машину и уехать.

- Коля, куда ты? И куда вы увезли моего сына?

Мужчина обернулся, хватаясь за переднюю дверь.

Он собирался… уехать?

- Эмин все неправильно понял. Я хотела поговорить!

- Поэтому вы пересекли границу с его сыном? – его голос повяз в укоре, как и холодный взгляд верного зверю.

Я просто не успела доехать до ночлега. После границы они гнали как сумасшедшие, а у меня в салоне спал ребенок. Не успела. Не смогла бы успеть, хотя я все рассчитывала: все до секунды, высчитывая скорость и время.

- Это звучит абсурдно, - согласилась я, - но клянусь: я не хотела сбегать.

Коля покачал головой и забрался на водительское. В последнюю секунду я схватилась за его дверь, не позволяя ему уехать.

- Ты можешь не верить мне, но как же я? – я горько усмехнулась.

- Я сожалею, но на счет невесты Алиева Эмин указаний не давал.

- Ты сошел с ума, Коля? Ты оставишь меня здесь? 

Сердце колотилось как бешеное. В глазах стояла дурацкая влага, а холодные пальцы вцепились в автомобильную дверь как в гарант того, что Коля - последняя связь с моим ребенком - никуда не уедет.

Но все это было лишь иллюзией. Коля нажмет газ и унесется прочь, а я останусь здесь – погибать без Эльмана.

Это задумал Эмин. Мой беспощадный и безжалостный зверь заставил меня молить о пощаде. 

За то, что он потерял четыре года жизни своего дитя.

- Пожалуйста, - простонала я.

- О чем вы просите, Диана? Я не понимаю. Скажите об этом вслух. 

Эмин заставил меня умолять.

Умолять о том, чтобы иметь право вернуться к зверю.

А я хоть на колени встать была готова - и зверь об этом прекрасно знал, поэтому дал такое распоряжение.