Меня захлестывает гнев.

Торговец хорошо меня знает и знает, что я не стала бы встречаться с двумя мужчинами одновременно. Все, что ему нужно было сделать, это, так сказать, заронить семя – легко коснуться губами моих губ, намекнуть на возможные близкие отношения. Даже трудиться особенно не пришлось – я практически тут же позвонила Эли и сказала, что мы расстаемся.

А в доме Деса меня ждет свободная спальня.

Я чувствую себя мотыльком, запутавшимся в паутине Торговца. Он играет со мной, заставляет поступать так, как угодно ему.

Я бросила парня, помешанного на контроле, для того, чтобы угодить в сети расчетливого, двуличного интригана.

Дес напрягается.

– Калли…

– Ты со всеми своими клиентками так поступаешь? Вынуждаешь их посылать бойфрендов подальше? Заново обставляешь ради каждой из них спальню для гостей?

Его глаза сверкают, и он делает шаг ко мне.

– Я не собираюсь вынуждать тебя делать что-то. Только не сегодня.

– Нет, не собираешься, я так и поняла! – вызывающе говорю я. По жилам струится пламя, пламя, которое разгорелось из искры, зажженной Десмондом. – Ты просто возьмешь и бросишь меня, как ты это уже делал.

Он берет меня за подбородок.

– Разве похоже, что я собираюсь бежать, Калли? Разве похоже, что я хочу бросить тебя?

– Но ведь рано или поздно бросишь, – горячо возражаю я.

И как мы дошли до этого, как вышло, что я открываю ему собственную неуверенность?

– Хочешь поговорить откровенно, – сердито восклицает он, – пожалуйста: дело было не в псе, дело в нас с тобой.

– Может, ты, наконец, прекратишь называть Эли этим словом? – огрызаюсь я.

Торговец убирает руку и щурится.

– Даже теперь ты готова защищать его?

– Он по-прежнему много значит для меня. – И я вижу, что эти слова причиняют Десмонду боль. Сильную боль.

Его щека подергивается.

Торговец подходит ко мне вплотную, губы кривятся в сардонической ухмылке.

– Ты должна расплатиться со мной за триста с лишним одолжений. К тому времени, когда мы закончим, ты поймешь, что Эли и все остальные мужчины в твоей жизни были всего лишь сном. Что реальность – это наши с тобой отношения, и только они.

Январь, семь лет назад

Я лежу на кровати и играю со своим браслетом.

– А что, все твои клиенты получают такие браслеты? – спрашиваю я у Торговца. И усмехаюсь, представляя себе матерого преступника с изящной нитью черных бусин на запястье.

Дес сидит на полу в ногах кровати, прислонившись к ней спиной, и листает журнал «Магия и наука», найденный на письменном столе.

– Нет.

Я подношу запястье к свету, поворачиваю его так и этак, чтобы свет лампы отражался от полированной поверхности бусин. Но у меня ничего не получается – бусины словно поглощают свет.

– А что получают другие клиенты? – спрашиваю я.

Дес переворачивает страницу.

– Тату.

Я выпрямляюсь.

– Тату? Они получают татуировки? – Мой взгляд рассеянно останавливается на двух масках, висящих на стене – маске чумного доктора с клювом и маске арлекина. Мы с Десом купили их в Венеции.

– А почему мне нельзя было сделать татуировку? – спрашиваю я. Браслет, который минуту назад казался мне таким крутым, теперь кажется жалкой побрякушкой.

Торговец закрывает и откладывает журнал.

– Хочешь татуировку вместо браслета?

– Конечно, – без колебаний отвечаю я, не замечая предостерегающих ноток в его голосе.

Татуировка будет гораздо круче девчачьих бус.

Дес поворачивается ко мне.

А потом мгновенно оказывается на кровати, преодолевая разделяющее нас расстояние. Я едва успеваю осознать, что происходит, а он уже нависает надо мной.

Дыхание перехватывает. Не могу вздохнуть.

Опасный блеск в его глазах лишает меня способности мыслить. Должно быть, сегодня именно тот день, когда наша странная дружба должна перейти к следующей фазе.

Я так боялась этого момента. Но так рада ему.

Лицо Торговца совсем близко, крепкие бедра, обтянутые кожаными штанами, сжимают мою талию. Наклонившись, он берет мою руку – ту, что без браслета.

Сердце готово выскочить из груди. Колотится, как бешеное. Мы с Десом никогда еще не были так близки. И теперь я уверена, что не почувствую себя счастливой до тех пор, пока это не станет естественным для нас обоих.

Моя кожа начинает светиться, но Дес вежливо делает вид, что не обращает внимания на мое возбуждение.

Он проводит ладонью по запястью и руке, оставляя черные отметины – ряды неизвестных мне знаков.

– Хочешь обменять свои бусины на это? – спрашивает он.

Я усилием воли отрываю взгляд от лица Деса и присматриваюсь к своим свежим татуировкам.

Они… отвратительны. Это какая-то мерзость, никогда не думала, что татуировка может вызвать настолько сильное отторжение.

– Можешь оставить татуировки, – вкрадчиво шепчет он. – Только скажи, и я это устрою. Даром.

Дес ждет ответа. Я молчу, и отметины исчезают.

– Так я и думал. – Он отпускает мою руку и встает. Устроившись на прежнем месте в изножье кровати, он продолжает листать журнал. – Не хочу, чтобы ты ходила в татуировках, как обычные головорезы, – говорит он, не оборачиваясь, – и в любом случае, так для тебя лучше. Полития подмечает такие вещи. Офицера удар хватит, если он увидит девушку с сотней отметин.

– Почему? – спрашиваю я, сжимая в пальцах запястье, к которому он только что прикасался. – В этом есть что-то необычное?

Он не отвечает, но по его неподвижной позе я догадываюсь, что он больше не читает.

Наконец, он отбрасывает журнал в сторону и поднимается на ноги. Проводит рукой по волосам, старательно избегая моего взгляда.

– Мне пора.

И вот так, практически без предупреждения, он разворачивается на каблуках и идет к двери.

– Подожди! – Я спрыгиваю с кровати, едва не падаю, запутавшись в покрывале, неловко вскакиваю и хватаю Десмонда за руку. И, как обычно, это прикосновение напоминает мне удар током или разряд молнии… – Не уходи, прошу. – Я совершенно непреднамеренно начинаю светиться и слышу в собственном голосе магические нотки.

Дес пристально смотрит на мою руку, на руку, которая светится от счастья, касаясь его плеча.

– Херувимчик, вокруг тебя сотни сверстников. Мне нужно работать, а тебе нужно обзавестись более подходящими друзьями.