Михаил, опомнившись, сделал шаг назад.

— Я вас напугал?

— Нет, — инкнесса сосредоточенно разгладила подол юбки. Климский узрел наконец лежащий на столе букет.

— Приказать выбросить?

— Зачем? — удивилась Екатерина и смущенно добавила: — Они красивые.

Мужчина нахмурился.

— Вы собираетесь поощрять этого юношу?

— Нет! Но…цветы причем? Жалко же. Мне таких букетов никогда не дарили.

Климский недоброжелательно осмотрел букет. Тот действительно был собран с большим вкусом.

— А какие дарили?

— Никакие.

Она сообщила это словно нечто само собой разумеющееся.

— Еще подарят.

— Не надо! — почти испуганно воскликнула вдова.

— Почему?

Мережская о чем-то задумалась, а потом неопределенно ответила:

— Просто не надо, и все.

— Екатерина, а если бы…ну, допустим…я подарил бы вам цветы. Вы бы то же отказались?

— Нет. Наверное…

— Крайне неоднозначный ответ.

— Может быть.

Климский раздосадовано стукнул ладонью по столу. Катерина вздрогнула. Мужчина это заметил и грустно спросил:

— Вы меня боитесь? Или до сих пор мне не доверяете?

— Неправда! — инкнесса встала. — Я всегда считала вас человеком благородным и честным!

— Но букет от меня не взяли бы? Хотя от этого следственного хлыща приняли его запросто!

— Да сдались вам эти цветы! Никогда бы не подумала, что вы такой въедливый!

— Вы тоже далеки от идеала!

— У каждого, знаете ли, свой идеал! А вообще… выкидывайте, — Екатерина обиженно отвернулась. Михаил сразу остыл.

— Ну, если вы так хотите, могу даже вазу принести, — пошел он на попятную.

— Как вам будет угодно.

Климский сел рядом с девушкой.

— Катя… — он положил ладонь ей на плечо. — То есть, Екатерина…

Она обернулась. Он замолк.

Вязкая беспокойная тишина воцарилась в комнате.

— Почему-то у меня сейчас такое ощущение, — прошептала задумчиво вдова, — что я нарушаю закон…

Ладонь мужчина перекочевала с плеча ей на колени и сжала ее пальцы.

— Не нарушаете.

Они просидели в молчании больше получаса. Просто держась за руки. Пока не прошла мимо гостиной, громыхая ведром, Дуня, и они поспешно не отпрянули друг от друга и не вышли из комнаты в разные двери.

Испуганная произошедшим, Катя ужинала в одиночестве в своей спальне.

* * *

По лицу Михаила текли струйки крови. Прикрытые веки, лоб, нос, щеки, подбородок — все медленно окрашивалось в алый. Отец довольно расхохотался, наблюдая эту картину, и отбросил нож для писем в сторону Екатерины.

— Кажется, я все-таки тебя опередил, — заявил он с довольной ухмылкой. — В чем, собственно говоря, сомнений быть не могло. Ну что? Теперь он тебе нужен? Или мне все же прислать своего юриста?

Климский со стоном коснулся лица ладонями. Они тут же стали красными.

— Нужен! — Мережская кинулась к мужчине и попыталась оторвать его руки от залитого кровью лица. — Миша, пожалуйста…пожалуйста…давай чем-нибудь перевяжем рану…

Он молчал. Дыхание юриста стало прерывистым, хриплым, он сел, опираясь одной рукой о землю. Катя с ужасом взирала, как второй ладонью он пытается смахнуть кровь с век, но той становилось при этом все больше. Вдова дрожащими пальцами коснулась холодного лица мужчины.

Ее слезы мешались с алыми каплями…

Глаза отца тоже загорелись алым.

— Ну…раз нужен — получай…

Нож вошел в горло…

Климский захрипел, нелепо взмахнул рукой и повалился прямо Кате на колени. Платье тут же стало мокрым, тяжелым, пропитав ткань насквозь, кровь потекла по голым ногам.

Неужели в человеке помещается столько жидкости? В…живом человеке…

Катя завыла. Как воют безродные девки на похоронах и свадьбах.

Ей долгим протяжным воем ответили волки.

Грязно-желтая луна треснула и осыпалась слюдяными осколками в грязь.

— Сон… — инкнесса встала, оглядываясь. Сквозь тьму проступали очертания леса без листьев.

— Ты просто сон, — она истерично рассмеялась. — Видение… Как же я рада…

Отец, точнее тот, кто им притворялся, поморщился.

— Рада? Я тоже. Теперь я знаю, чего ты так сильно боишься.

Лицо Аристарха перекосилось и поплыло словно было сделано из воска.

— Сон это или нет, пусть он, — кивок в сторону тающего в сумраке тела Михаила, — лишь образ, но ты-то живая…

Катя отступила назад. Существо протянуло в ее сторону скрюченные пальцы. Ногти на них удлинились, пытаясь достать до жертвы. Острые, с загнутыми концами, поблескивающие в сумраке леса, словно были сделаны из металла, они походили на тонкие гиленские кинжалы-полумесяцы.

Мережская отступила на шаг, второй, а затем развернулась и побежала в глубь леса, петляя между скрюченных стволов. Это ее не спасло. Отточенный словно лезвие коготь оказался справа и резанул ее по плечу…

Девушка упала, но тут же вскочила и помчалась дальше, не оглядываясь. Она не хочет умирать! Она не может умереть! Не сейчас, когда у нее появилась надежда! И союзник! Очень надежный…и нежный союзник.

Тьма стелилась под ноги неровным ковром. Ветер завывал песни, клубясь у ног компактным ураганом. Подмигивали и гасли звезды. Или что тут горит на небе…

Она опять споткнулась и кубарем покатилась вперед, пока не наткнулась на сучковатый ствол. Схватилась за ветку, поднялась, готовая сорваться с места в любое мгновение.

Евстафий стоял рядом и держал ее руку в своей. Дерева не было.

— Успела забыть, жена?

Вдова попыталась вырвать ладонь у покойного из рук, но не преуспела в этом: холодные и скользкие пальцы Мережского крепко, до боли, сжимали ее запястье. Существо в саване подошло к ним неторопливо, по-хозяйски осматривая темное болото, в котором увязли Катины ноги. Тряпки вдруг слетели с тощей фигуры монстра, и рядом с Мережским стала статная черноволосая женщина. Она коснулась его щеки, и силуэт Катиного мужа от этого касания тут же осыпался пеплом. Катерина попыталась отступить назад, но земля, обхватившая ее щиколотки, не дала.

— Кровь его взывает к мести. Болью напоенные рубежи рушатся.

Незнакомка обернулась к вдове.

— Срок твой — две недели. Молись, инкнесса. Ибо плата за содеянное будет высока.

— Я ничего не делала! — закричала Катя в отчаянии. Женщина улыбнулась — холодно и отстраненно.

— Мне другое ведает моя кровь. Готовься. Отмщение близко.

Екатерину толкнули в грудь, и она полетела в бесконечную черную пропасть…

Мережская открыла глаза. Свеча догорела, но огонь в камине кое-как освещал комнату.

— Ульяна, — испуганно позвала она служанку. Та неторопливо поднялась из кресла. Катерина облегченно выдохнула. Она не одна. Все в порядке!

Женщина приблизилась к кровати.

— Молись, инкнесса.

Катя вскрикнула, отпрянула от темной фигуры и упала на пол. Наперегонки с тенью она бросилась к двери и выскочила в коридор в одной ночной рубашке. Первым делом она метнулась к апартаментам Николая, что находились напротив ее спальни, но постучать так и не решилась. С ужасом поглядывая на оставшуюся приоткрытой дверь собственной комнаты, вдова, касаясь для безопасности спиной стены, направилась к лестнице. В неярком свете