Животные подчас завязывают нежные отношения с самыми, казалось бы, неподходящими партнерами. Так, известны многочисленные случаи, когда собаки и кошки опекали раненых птиц. Одна кошка из бразильского города Порту-Алегри выкормила и вырастила выпавшего из гнезда птенца. Приучив своего воспитанника к мясной диете, она кормилась с ним из одной миски, а благодарная птица позволяла ей использовать себя в качестве приманки во время охоты на других, здоровых, пернатых. В Китае чихуа-хуа «усыновила» осиротевшего цыпленка. Собака постоянно присматривала за приемышем и относила его, держа во рту, в безопасное место всякий раз, когда тому грозила опасность.

Ощенившиеся собаки нередко кормят своим молоком котят и детенышей других животных. В Китае выкормышами собак становились даже тигрята.

Лишившись любимой подруги, боров, обитатель Лос-Анджелесского зоопарка, нашел утешение в обществе бонго — самой крупной лесной антилопы из тропической Африки. Звери стали неразлучными: они вместе спали, тесно прижимались друг к другу во время отдыха и соприкасались мордами в знак приветствия.

В сообществах многих животных царят более гармоничные и дружелюбные отношения, чем в человеческом обществе. Чтобы добиться этого, животным приходится жестко контролировать поведение тех своих сородичей, которые нарушают правила общежития.

Колония насекомых, к примеру, сильно напоминает своим социальным устройством полицейское государство. Особи, нарушающие ее законы, становятся «врагами народа» и подвергаются строгому наказанию. В сообществах ос, пчел и муравьев абсолютная власть принадлежит самкам-царицам (маткам). Только они (а не рабочие особи) имеют право откладывать яйца. Нарушение этого правила иногда карается смертью.

Рабочая пчела, случайно наткнувшаяся на одиноко лежащее яйцо, подвергает его тщательному исследованию. Выяснив, что оно отложено не маткой, она тут же съедает его.

Осы в подобных случаях действуют гораздо жестче. Если они обнаруживают, что откладывать яйца в родном гнезде осмеливается какая-нибудь самка помимо матки, разъяренные насекомые немедленно окружают ослушницу плотной толпой и вонзают в ее тело смертоносные жала.

В сообществах многих насекомых функции полицейских обычно выполняют рабочие особи, но в малочисленных колониях слежку за подчиненными, бросающими вызов монаршей власти, ведут сами царицы (матки).

В колониях одного из видов бразильских муравьев царицы маркируют претендентку на свой престол особым химическим веществом — это сигнал подчиненным немедленно расправиться с самозванкой.

Некоторые виды пчел сооружают тюрьмы. Южноафриканские пчелы заключают в них главных врагов своих гнезд — похожих на миниатюрные танки малых ульевых жуков (Aethina tumida). Обнаружив в гнезде незваного гостя, группа пчел загоняет его в тесную щелевидную ячейку. Заключенные находятся под бдительным присмотром особых рабочих особей — «тюремных надзирателей».

В сообществах свинохвостых макаков, или лапундеров, общественный порядок поддерживают группы взрослых животных-надзирателей. Когда ученые на короткое время удаляли этих «полицейских» из сообщества, там тут же поднимался уровень мелких правонарушений: учащались случаи драк, формировались враждующие партии и прекращалась нормальная социальная активность (груминг, игры и т. д.). Порядок восстанавливался только с возвращением макаков-надзирателей.

В мире муравьев процветает рабство. Примерно го видов этих насекомых захватывают в плен муравьев других видов и заставляют их работать на себя. Их даже принуждают принимать участие в разбойничьих набегах на колонии своих собратьев.

Муравьи-рабовладельцы по-разному относятся к своим «рабам». Особую жестокость по отношению к пленникам проявляют нью-йоркские муравьи. Ученые, сравнивавшие поведение ньюйоркцев и муравьев-рабовладельцев из Западной Виргинии, обнаружили, что во время набегов на колонии других муравьев первые захватывали в плен большее число насекомых и убивали больше плодовитых самок (цариц). Своими военными успехами нью-йоркские муравьи были во многом обязаны тому, что у всех входов и выходов осажденного муравейника они расставляли строгих охранников, не дававших хозяевам гнезда ни входить, ни выходить из жилища. Взрослые муравьи получали разрешение покинуть муравейник лишь в том случае, если они отказывались выносить с собой куколок или личинок.

Неудивительно поэтому, что сами ньюйоркцы никогда не сдаются в рабство другим муравьям без боя. Они дают агрессорам гораздо более решительный отпор, чем их сельские сородичи, и наносят им при этом гораздо больше укусов.

А самки одного из европейских видов муравьев завоевывают гнезда гораздо более крупных видов сородичей «голыми руками». Незаметно проникнув в жилище своих будущих рабов, крошечная самка прикрепляется к нижней стороне тела крупной царицы и начинает медленно душить хозяйку гнезда. Поскольку подданные царицы не делают ничего, чтобы спасти свою госпожу, через три недели самозванка становится полноправной владычицей муравейника.

Португальский кораблик, или физалия, на первый взгляд напоминает плавающую по поверхности моря причудливую разноцветную медузу, а на самом деле представляет собой сложно устроенную колонию стрекающих животных (полипов и медуз). Каждый член колонии выполняет строго определенную функцию. Один из полипов образует возвышающийся над водой воздушный пузырь, обеспечивающий перемещение колонии, другие ловят и переваривают пищу, а медузы занимаются размножением. Только согласованная деятельность всех членов колонии позволяет португальскому кораблику эффективно защищаться от хищников и осваивать новые акватории.

Некоторые дельфины — прирожденные политики.

Изучая сообщества дельфинов, зоологи установили, что крупные стада этих млекопитающих состоят из более мелких группировок, которые объединены в единое стадо. Происходит это благодаря усилиям небольшого числа очень общительных животных, пользующихся большим влиянием и авторитетом у сородичей. Эти «дипломаты» постоянно курсируют между отдельными фракциями стада, побуждая их к взаимному общению. Когда дельфины-«дипломаты» покидают стадо, оно тут же распадается, но после их возвращения вновь быстро восстанавливается.

Для некоторых сусликов родственные связи важнее общественных интересов. Когда суслики Белдинга замечают, что их сообществу угрожает койот или иной хищник, сигнал тревоги зверьки подают далеко не всегда. Дело в том, что предупреждающим свистом они рискуют привлечь к себе внимание врага, и потому они поднимают тревогу только тогда, когда опасности подвергаются их ближайшие родственники. В противном случае суслики предпочитают хранить молчание, обрекая тем самым других членов сообщества на верную гибель.