В данный момент она обладала всего лишь неким интуитивным, как у животных, чувством направления, а уж расстояние до родного причала и вовсе представляла себе весьма смутно, так что в итоге решила, что правильней всего как-то добраться до Сити, а уж там, когда она окажется возле Блэкфрайарз[44] и увидит реку с причалами – хотя, скорее всего, это будет либо Ламбет-Рич, либо Кингз-Рич, а от них до Баттерси-Рич, который значительно ниже по течению, еще довольно далеко, – перед ней сразу откроется прямой путь к дому. Кстати, когда-то, еще до рождения Тильды, Ненна работала в офисе неподалеку от Блэкфрайарз.

После все этих размышлений Ненна пришла к выводу, что теперь ей нужно повернуть на юг, но для начала неплохо бы выяснить, в каком направлении она двигалась до сих пор. И она с туповатой надеждой принялась высматривать какого-нибудь прохожего, достаточно дружелюбного с виду и не слишком спешащего, который шел бы ей навстречу, хотя на самом деле было бы разумнее спросить у того, кто шел в одном с ней направлении. С неба время от времени начинала пригоршнями сыпаться снежная крупа. Мимо мелькали витрины – радиомагазин, магазин, торгующий велосипедами, магазин для новорожденных, магазин похоронных принадлежностей; затем снова – велосипеды, радиоаппаратура, аренда телевизоров, аптека лечебных трав, товары для новорожденных, цветы… Витрина магазина «Цветы» все еще светилась, но была почему-то завалена венками и прочими похоронными принадлежностями, рядом с которыми виднелись футбольные ворота, выполненные из белых хризантем. Мяч из красных хризантем был, видимо, только что введен в игру, а в воротах тоже красовался такой же мяч. Ненна остановилась, уставившись на эту витрину и чувствуя, как подтаявший снежок ручейком стекает с воротника на голую шею; туфли у нее промокли насквозь, особенно левая, и ремешок на ней совершенно разболтался; Ненна, прислонившись к подоконнику витрины, решила снять туфлю и посмотреть, что с ним можно сделать. В результате левая нога мгновенно закоченела, так что пришлось ее подогнуть и прижать ступней к правой голени. Как раз в этот момент Ненна заметила, что к ней по тротуару приближается мужчина, и поняла, что не выдержит, если он сейчас спросит: «А почему вы босиком? У вас что-то случилось?» На какое-то мгновение ей в голову пришла бредовая мысль, что это, возможно, Гордон Ходж, который преследует ее, дабы убедиться, что теперь-то она уж точно назад не вернется, а потом объяснить Эдварду, какой неприятностью обернулось бы для него ее возвращение.

Незнакомец остановился почти рядом с ней, но какое-то время делал вид, будто рассматривает витрину, затем как-то странно, боком, придвинулся ближе и спросил:

– Любите цветы?

– Только не в данный момент.

– Вы сегодня вечером заняты?

Ненна не ответила. Ей стало грустно при мысли о том, сколько раз он, должно быть, уже задавал этот вопрос. От него прямо-таки несло одиночеством. Ничего, все они в конце концов все-таки отваливают, хотя, конечно, иной раз и пытаются ненадолго возле нее задержаться, вот и этот стоит и посвистывает сквозь зубы, точно комик из бродячей труппы, готовясь в очередной раз рискнуть и выдать еще какую-нибудь незатейливую шутку.

А он вдруг выхватил туфлю у нее из рук и с силой отшвырнул в сторону Кингзленд-роуд.

– Ну, и что вы теперь будете делать?

Ненна молча стряхнула с ноги вторую туфлю и быстро, не оглядываясь, пошла прочь, даже побежала, помчалась изо всех сил. Лабурнум-стрит, Уистон-стрит, Хоус-стрит, Пирсон-стрит… В конце Кремерз-стрит стояла группа людей и смеялась – возможно, над ней. Из одной ноги у нее, похоже, текла кровь, оставляя на тротуаре темные следы. «Эти люди, наверное, сочли меня жалкой пьянчужкой», – подумала Ненна.

У перекрестка Хакни-роуд и Кингзленд-роуд рядом с ней притормозило такси.

– Поздно же вы гуляете.

– Я понятия не имею, который час.

– Во всяком случае, поздновато шлепать по улицам босиком. Куда вы идете?

– К реке.

– Зачем?

– А почему вы спрашиваете?

– Да просто люди иногда в реку прыгают.

И тут Ненна сказала таксисту, не особенно ожидая, что он ей поверит, где она живет. На Баттерси-Рич, и это далеко. Он выслушал и, не оборачиваясь, протянул назад руку и открыл дверцу.

– Вам ведь хочется, чтобы я вас подвез, верно?

– Но у меня совсем нет денег.

– А разве кто-то говорил о деньгах?

Ненна забралась в теплое такси, провонявшее застарелым запахом табака и многочисленных любовных утех, и мгновенно уснула. А таксист для начала свернул на Олд-стрит, где всю ночь был открыт гараж, залил там полный бак бензина, затем развернулся и поехал через безмолвный, запертый на все замки Сити в сторону Странда[45], и сразу в воздухе почувствовалась речная влага, расползавшаяся по переулкам с рассветным ветром.

– Если хотите, – не оборачиваясь, предложил таксист, – можно завернуть в закусочную к Артуру на Ковент-Гарден и съесть по сэндвичу, мой банк от этого точно не разорится.

Только тут он заметил, что пассажирка крепко спит. Осторожно припарковав машину, он быстро выпил чашку чая, а сторожам у ворот Ковент-Гарден, которым страшно хотелось знать, кто это у него на заднем сиденье, объяснил, что там Спящая Красавица.

Когда он, наконец, подъехал к дальнему – по отношению к Баттерси-Бридж – концу причала, то лишь по выражению его лица можно было догадаться, сколь неудачной представляется ему идея проживания в такой местности. Впрочем, вслух он ничего не сказал, думая, что некоторых людей такая жизнь, вероятно, вполне устраивает. А потом очень осторожно, будучи привычным к самым неожиданным завершениям ночных поездок, принялся будить Ненну.

– Проснитесь, моя дорогая, вы уже дома.

Он так быстро развернулся и уехал, что Ненна даже номер его машины разглядеть не успела и заметила лишь, как красный огонек заднего света уносится вдаль по безлюдной набережной со скоростью куда большей, чем разрешенная. В результате ей так и не удалось поблагодарить своего спасителя. Было, должно быть, уже часа три, а может, и четыре, утра, но на «Лорде Джиме» все еще горел свет. И Ричард стоял на корме, одетый в теплую военно-морскую шинель арктического образца.

– Что это вы делаете ночью на причале, Ненна? И где ваши туфли?

– Что это вы делаете ночью на корме, Ричард, да еще в шинели?

Оба говорили так, словно были немного не в себе.

– От меня жена ушла.

Должно быть, и правда, ушла, решила Ненна, иначе он сказал бы «Лора», а не «жена».