какой-то подхалим. На последнем ряду замечаю троих людей в геройских костюмах, очень похожих на меня и заек в тот день. Странно, эти-то чего здесь забыли? Один из них подозрительно похож на меня… Ага. Вероятно, хотели сфальсифицировать или подменить меня. Заметив мой взгляд, троица героев пытается слиться со стеной или раствориться в воздухе. Получается это у них крайне плохо, но я открыто их игнорирую. Между тем, в зале поднимается шум, а в открытые двери врывается опоздавшая гвардия с ружьями наперевес.

— Тишина в зале! — кричит судья, стуча молотком. — По какому праву? Кто вы? — целясь в меня пальцем, спрашивает дама.

— В смысле, по какому праву? — изумляюсь я. — Леди, вы новости смотрели? Я тот, кто поймал этого жирного ублюдка на похищении и расчленении молодых девушек! Герой «Ванпанчмен», черт возьми!

— Так это вы? — удивленно говорит судья, невольно переводя взгляд на последний ряд, где должны были сидеть «подсадные утки». Но троица уже сползла под стол. — А это тогда… Впрочем, не важно. Суд начинается! Прошу всех занять свои места!

— Протестую, ваша честь! — вскакивает со своего места тот неприятный тип, который сидит рядом с Тодороки. — Откуда нам знать, что это именно тот самый герой⁈ Может, кто-то выдает себя за него⁈

Та переводит на меня взгляд.

— Что скажете, уважаемый Ванпанчмен?

— Да пусть он сам и ответит, — пожимаю плечами, глядя на бывшего президента. Тот мнется под моим тяжелым взглядом и, наконец, нехотя бормочет:

— Это он…

— Граждане! — кричит Эйприл. — Бывший президент Юсуда Тодороки только что объявил, что согласен с личностью…

— Потише, милочка, или я прикажу вывести вас отсюда, — морщится судья и машет охране. Те нехотя убирают винтовки и выходят наружу. Пока женщина оглашает причину собрания и прегрешения Юсуды, внимательно осматриваю собравшихся. Большая часть из них — какие-то чинуши, которых пригласили для «массовки», но я ловлю на себе чьи-то тяжелые взгляды. Скорее всего, это те, кто действительно был заинтересован в том, чтобы я здесь не появился. На всякий случай запоминаю их лица.

Заседание идет уже полчаса. Внезапно ловлю себя на мысли, что все идет по пизде. То есть, приводятся какие-то странные доводы, искажаются факты… Появляются свидетели, которых раньше вообще не было. И все чаще звучит довольный голос адвоката Тодороки, доказывающий невиновность подопечного… Почти не слушаю его, так как уверен в успехе дела. Если я прав, то скорее всего это картинное заседание перенесут «из-за непредвиденных обстоятельств».

Но я ошибаюсь. В этом мире нет привычки откладывать и переносить. Все были настроены на то, чтобы закончить все одним махом.

Наконец, судья встает и оглашает приговор. Я хмурюсь: уж больно мне не нравится ее сжатые губы и дрожащие руки. На нее давят? Неудивительно, если так.

— Суд выслушал все доказательства причастности обвиняемого к делу о похищении и убийствах и постановил следующее наказание. Снять с поста Тодороки Юсуду, лишить его всех привилегий и званий, полученных на этом поприще, конфисковать имущество, нажитое в процессе карьеры. Сам обвиняемый… (губы судьи явственно затряслись!) приговаривается… к трем годам лишения свободы в колонии общественного режима и штрафу…

— Что-о-о⁈ — вскакиваю с места, словно громом пораженный. — Судья, с какого хера вы решили пощадить этого ублюдка⁈ Вы в своем уме⁈

Слышу за спиной приглушенный стук и мычанье, оборачиваясь вижу, как журналистов поспешно вытаскивают из зала, но остаюсь на месте. Что же, тем лучше. Для меня.

— Хватит этого фарса! — слышу незнакомый мужской голос.

Смотрю на этого человека. Это огромный как шкаф брюнет европейской внешности. Несмотря на его строгий костюм, чувствую, что под ним скрывается недюжинная мощь. На нем очки и галстук, которые идут ему так же, как корове седло.

— Ты думаешь, что ты тут один супергерой, который борется со злом, мальчишка⁈ — ревет он, выходя из-за стола и начиная спускаться. — Глупец! Ты выбрал себе не ту цель! Ты оказался в ненужном месте в ненужное время! Ты — никто, и звать тебя никак! Мы!..

Он бьет себя кулаком в грудь с такой силой, что явственно слышится странный металлический гул.

— Мы — мировое правительство! — ревет он. — Мы со времен апокалипсиса храним этот мир! Мы создали Героев и порядок!..

— А также монстров, которые сидят в правительственных креслах? — насмешливо перебиваю его. Мужик невольно сбивается, смотрит на меня, переводит взгляд на сжавшегося Тодороки и вздыхает.

— Ты всегда был с гнильцой, Юсуда, — рычит он. — Мы смотрели на это сквозь пальцы, предпочитая спускать тебе с рук мелкие шалости. Но ты заигрался! Более того, ты позволил всем узнать про свои идиотские игры!

Он переводи на меня взгляд.

— Что касается тебя, парень, — говорит он, — я дам тебе один шанс. Забирай своих девок и проваливай подальше. Даю тебе слово, с Юсудой вы больше не пересечетесь! В противном случае…

— Отказываюсь! — отвечаю, глядя ему прямо в глаза. — У меня к нему свои счеты!

Глава 17

И судья, и палач, и супербабам хреначь…

Шкаф смотрит на меня в упор, пытаясь задавить морально. Показать, кто на самом деле папа в этой игре. Согласно ему взгляду, я должен быть уже где-то очень далеко и не отсвечивать. Залечь на дно и затаиться. В Майами, например. Вот только мне хочется совсем другого. Правосудия охота и исполнения закона. Чтобы все мерзавцы были наказаны. По заслугам. Не штрафом и тюрьмой легкого режима, а полноценной смертной казнью. Показательной и публично. Чтобы каждая тварь, которая решит в следующий раз выпустить на волю свои потаенные желания и поиграть со слабыми, прониклась зрелищем и сто раз подумала: «А не будет ли мне то же самое наказание⁈»

Мне все было понятно с самого начала, стоило зайти в этот зал и увидеть сытого и довольного жизнью Тодороки. Сомневаюсь, что его вообще держали за решеткой, если только не для камер новостей. А по серому лицу судьи тем более видно, что ее или запугали, или давят, угрожая семьей или еще чем-то. Любимую собачку, например, хотят ироды на шашлык пустить. В любом случае, я не собираюсь отступать.

Наконец, громила устает сверлить меня взглядом и рычит:

— Пацан! У тебя был шанс, но ты его просрал! Ты поймешь,