– Ты не слышишь меня? – с раздражением проговорила подруга. – Что-то быстро уставать стал. Постарел? Уложим еще два рядка, я сказала!

– Наташ, – со смехом посмотрел на нее Кулаков. – Боюсь, с таким гонором ты их будешь укладывать без меня.

– Почему? Ты струсил?

– Не говори ерунды, – поморщился Кулаков. – Я просто не хочу. Не хочу, и все. Пока.

– Кулаков! – кинулась к двери Наталья. – Вернись! Я кому ска… я… ну куда ты?

Он шел домой за Одером и думал: как он позволил сесть себе на шею? И когда Наташка стала такой? Или она такой и была? Ну да, в детстве она всегда была лидером. Так это потому, что Кулаков считал ее своим самым верным товарищем. И ему всегда было легче уступить Наташке, чем с ней поссориться. Это в детстве, а сейчас? Она осталась прежней, ее слово должно быть законом. Правильным, неправильным – законом. Но Кулаков стал другим.

– Одер! Гулять! – весело позвал он собаку. – Сегодня мы с тобой никуда торопиться не будем, нагуляемся по самое «не могу»!

Евгения пришла на работу и сразу столкнулась с Коровиной.

– Евгения Петровна, – мило улыбнулась та. – А у моего мужа завтра день рождения, вы бы зашли, а?

Евгения напустила на лоб тень печали.

– Никак не могу, вот и хотела бы, но…

– Тогда мы можем перенести, – загорелись глаза у Марии Адамовны. – Когда вам удобно?

– Вы знаете… – задумалась Евгения и удачно соврала: – Я теперь по вечерам очень занята. Очень!

– Неужели мужчину нашли? – недоверчиво проговорила Мария Адамовна. – Да не поверю!

– Я по вечерам на уколы хожу, – быстро произнесла Евгения, отводя взгляд.

Почему у нее не хватило смелости сказать, что у нее появился действительно мужчина? Боялась, что не поверят?

– Уколы? Заболели? – встревожилась Мария Адамовна. – А вы знаете, это природа! Да! Ее ведь не обманешь. Вам нужен мужчина! В смысле – друг вам нужен. Приходите к нам, мы вас познакомим с таким человеком!

– Извините, мне некогда, – ледяным тоном промолвила Евгения и прошла к себе в кабинет. – Блин… ну дохнуть не даст, – проворчала она, захлопнув двери. – Мужчина у нее есть! Представляю.

И все же встреча с Коровиной испортила настроение.

Чего скрывать, Евгения уже который день безуспешно ждала звонка от Володи. Да, она понимала, что поступила в тот раз глупо, надо было потерпеть… Ну пусть бы целовал, ведь он ей тоже был не противен. Да, кстати, еще больно ранили его слова «ты мне не противна». Разве этого достаточно? Нет, он потом сказал про искренние чувства, мол, она ему нравится, но… Нет, ну а что она хотела? Пылкой и страстной любви? Может, позднее и до страсти бы дошло, так она же сама всю эту страсть и погасила. Нет, надо что-то делать. Самой позвонить? Неудобно как-то… Нужно звякнуть Катерине.

Но Катерине она не звонила, ждала, что обиженный Володя позвонит сам. И тогда… ну что ж, тогда Евгения возьмет инициативу в свои руки, пригласит его в ресторан или поужинать у нее дома. Но он не звонил.

И сегодня после работы Евгения уже всерьез подумывала позвонить сестре, но неожиданно Катя забежала сама.

– Женька! Хорошо, что я тебя дома застала! – возбужденно защебетала она. – Думаю, если ее нет, то… прямо и не знала, что делать.

– Да куда я денусь? – усмехнулась Евгения. – На свидание удеру?

– Нет, я думала, вдруг у тебя какие-то отчетные концерты.

Евгения вздохнула – сестра не могла допустить, что у Евгении все-таки могут возникнуть отношения…

– Жень, слушай, ты мне не дашь свой костюмчик, помнишь, тебе Иришка из Франции присылала? Очень нужно!

– Он же тебе маловат?

– Нет, ну в юбку-то я залезу, а пиджачок можно не застегивать. И юбочку сзади не застегивать.

– Возьми лучше блузон, ты его еще не видела. Это Иришка мне в последний раз привезла. Он длинный, свободного покроя, очень стройнит. Кстати, ты под него можешь надеть темные брючки и будешь вообще неотразимой. А куда идете?

– В ресторан пригласили, а надеть нечего. Все старое. И покупать из-за одного вечера не хочется. У Сашки только на следующей неделе зарплата.

Конечно, Евгении хотелось расспросить про Володю, но она понимала, что, пока сестрица не получит этот самый блузон, разговора не получится.

– Пойдем, примеришь.

Катерина надела полупрозрачную кофточку цвета небесной лазури. В самых интересных местах, чтобы не просвечивало, были пущены небольшие, причудливые цвета более темного тона, а необычный фасон делал фигуру намного стройнее.

– Женя! Почему мне племяшка не привезла такую же? Это же мой цвет! Мой стиль! Трудно было? Жень, а давай ты мне ее продашь? Тебе все равно ходить некуда.

– Почему? – обиделась Евгения. – Я в ней… на работу буду ходить. У нас знаешь какие люди на концерты приезжают!

– Да на концерты ты что угодно можешь надеть, фигура позволяет. А мне вот… Ты хочешь, чтобы Сашка меня бросил, да?

– Ладно, бери, – вздохнула Евгения. – Пусть это будет тебе мой подарок на день рождения. Но потом я приду без подарка.

– Ой, Женечка! – кинулась сестре на грудь Катя. – Разумеется, без подарка! Ой, ну как здорово!

– А теперь – чай!

– Нет, Жень, я побегу, а то у меня ужин не готов.

– Позвони своему Сашке, пусть он себе пельменей сварит. А то я тебе, значит, кофточку, а ты мне даже полчаса уделить не можешь?

Катя смиренно села на стул, продолжая думать о своем.

– Женька! Завтра Сашка с ума сойдет! Я ему сегодня даже ничего показывать не буду, завтра ка-ак наряжусь, он обалдеет! И Володька обалдеет! И Зо…

– Кстати, а как он?

– Кто? – удивленно вытаращила глаза сестра.

– Володя, ветеринар. Ты что, забыла?

– Да, – отмахнулась Катя и вдруг подскочила к холодильнику. – Жень, а у тебя какой-нибудь колбаски нет? Чего-то аппетит разыгрался.

– Сейчас, бутерброд сделаю. Так как там наш Ромео?

– Да какой из него, на фиг, Ромео? Ему пятьдесят лет.

– Знаю, ты говорила. Кстати, хороший возраст.

– Возраст, может, и хороший, да только в таком возрасте уже пора семью иметь и свой угол. Определяться пора. Не мальчик уже.

– И чего?

– Вот он и определяется. Он, Женя, с нашей соседкой Зойкой расписался.

– Что?

– То, что слышала, – вздохнула Катя. – Сашка мой его с нашей соседкой познакомил. Зойка расстаралась, ну и… они расписались.

– Как? – все еще не могла понять Евгения. – Но… прошло же всего чуть больше недели… Даже двух недель не прошло, как он у меня был. Когда они успели?