я найду другого адвокатишку. Этот безответственный коновал все равно сядет за решетку.

– Судья расхохочется от твоих требований. Кто в наши дни беспокоится о таких анатомических мелочах?

– Я беспокоюсь, – ответила Ольга. – И не хочу, чтобы об этом узнала мама. Она будет прыгать от радости, если ей скажут. Я не перенесу ее одобрения за то, что повела себя как хорошая девочка и потеряла невинность, как она мне посоветовала.

– Сходите на прием к моему коллеге Ликургу. Он специалист по девичьим бедам. Уверен, он вас сориентирует. По договору, я не имею права вести сторонние дела, – солгал я.

– Ликург – это не тот ли бесстыдник, в конторе у которого практиковалась Сильвия? Она нам рассказывала, как пинала его по левой ноге, когда он пытался схватить ее за грудь. Это он?

– Он самый, – подтвердила Хулия.

– Тогда не пойду, – заявила Ольга.

– Сходи к пластическому хирургу. Он вернет тебе невинность, – посоветовал я.

– Я хочу, чтобы этого гинеколога расстреляли.

– Тогда поговори с Ликургом. Если он не отыщет законного способа отомстить (а его точно нет, поскольку врач ни в чем не виноват), он сам вызовется ликвидировать Эстебана. За деньги Ликург вставит в задницу свечу самому дьяволу.

– К сожалению, я не выношу конкистадориков, распускающих руки, – заявила Ольга.

– Если он будет к тебе приставать, пни его по правой ноге, – предложил я.

– А почему не по левой?

– Потому что он до сих пор не выздоровел после общения с Сильвией. Или тебе хочется работать с адвокатом-инвалидом?

– Предпочитаю такого, который быстро бегает. Если он проиграет дело, ему придется спасаться от меня.

Довольные, они встали и направились в контору Ликурга.

Глава XIII

– Только посмотри, кто участвует в конкурсе «Мисс Боливия», – сказал он.

– Я ее не знаю. Но она восхитительна. Даже если найдутся брюнетки пороскошнее, она все равно не останется незамеченной, – ответил я и, снизив голос, поинтересовался: – Ваша подружка?

– Нет у меня подружек. Это дочка самого влиятельного толкача страны… Эти преступники заправляют во всех сферах общества. Завтра они примутся назначать судей, устанавливать свои бюсты на площадях, устраивать венчание своим дочерям в соборах. Нужно их остановить.

– Деньги правят миром. Вы сами проповедовали эту истину, – напомнил я ему.

Патрокл пребывал в печали. В течение нескольких недель досада не сходила с его лица. Причина была в том, что никто не осознавал общественной значимости возводимого им Великого Мавзолея. О сооружении пирамиды сообщалось всего в двух газетах, на внутренних полосах. За исключением двадцати строк лестных отзывов о проекте, материалы дискредитировали начинание. Один шутник пожаловался в мэрию, и в воскресенье вышла третья статья:

«Мэрия изучает дело о строительстве тайного кладбища».

Журналист писал: «По непроверенным данным, за городом ведется строительство частного кладбища. Такая инициатива не удивляет. В эпоху эпидемии банкротств капиталисты взялись, что вполне объяснимо, за неосвоенный бизнес – смерть. И преуспели в нем, заметив раньше властей, что на городском кладбище не осталось мест.

Через пару лет нам, горожанам, придется прибегать к услугам частного погоста. И если его владельцы назначат высокую цену за свою работу, как это часто бывает в бизнесе, мы окажемся в печальном положении. Могила перестанет быть вечным пристанищем для бедных. Тем, кого экономический кризис растерзал при жизни, не спастись от социальной обреченности и после смерти. Им придется подписывать долговые обязательства, которые закабалят их семьи на веки вечные».

– Эта статья – проделка завистников. Весь город знает, что я строю не частное кладбище, а мавзолей для своей семьи, – объяснял Патрокл руководителю администрации муниципального округа.

Чиновник курил без остановки и раздумывал над вариантами решения проблемы. Он изучил все уставы, нормативы и процедуры и не обнаружил ни строчки, где речь шла бы о пирамидах. Как узаконить строительство? Какой налог применить? Прежде всего он решил классифицировать сооружение. Сложная задача. Пирамида – это частная постройка общественного назначения, доступ к которой будут иметь лишь отдельные лица, возведенная в отдаленном месте и предусматривающая право запрета на вход в нее посторонним и нежелательным лицам. С такими характеристиками она попадала в редкую категорию, где значились эксклюзивные бордели.

К Патроклу направили ничего не подозревающего инспектора, который полагал, что идет на встречу с хозяином дома терпимости.

– Я пришел, чтобы проверить соблюдение санитарно-гигиенических норм и правил безопасности в заведении, – поставил он в известность Патрокла.

– Проверяйте, сколько заблагорассудится.

– У сооружения странная форма, – заметил специалист, лысый и сухопарый мужчина.

– Мы возводим египетскую пирамиду, гигантскую гробницу, – объяснил Патрокл.

– Как оригинально, никогда еще не видел пирамид, – ответил инспектор, подумав: «Пару лет назад достаточно было повесить красный фонарь на двери борделя, чтобы привлечь клиентов. А теперь тратят состояния на декорации».

– Покажите мне на плане помещение, где у вас будут девочки, – с живым интересом попросил инспектор.

– Если вы имеете в виду моих дочерей, то я молюсь, чтобы они никогда не переступили этот порог. Однако поскольку они не властны над законами природы, я молю Бога, чтобы этот момент наступил как можно позже… Как бы то ни было, камера, где будут располагаться покойники или покойницы, появится в этом месте.

– Покойники?

– Конечно. Я намерен воздвигнуть самый прекрасный альков для мертвых. Мои покойники будут лежать в самой элегантной спальне, которая не снилась ни одному фараону, – хвастался Патрокл.

– Меня удивляет то, как развивается наш город, – заявил этот мелкий чиновник. – Я читал, что похожие заведения работают в далеких мегаполисах. Никогда не подумал бы, что у нас в стране найдутся любители таких развлечений.

– Развлечением это не назовешь. Но мы обязаны вернуть достоинство нашим умершим. Обращаться с ними так же ласково, как с живыми… Вас – а вы кажетесь мне человеком, знающим толк в этих делах, – я приглашу на церемонию открытия.

– Спасибо, конечно, но я не могу принять ваше приглашение. Я человек нормальных наклонностей. В некрофилии я не силен. Предпочитаю заниматься любовью с живыми. Не поймите меня неправильно. Я вас не критикую. В наши дни бордель с мертвецами, должно быть, нормальное явление.

– Дрюу, это насекомое назвало меня извращенцем. Как мне с ним поступить?

– Не знаю, – ответил Дрюу, – давайте спросим у прораба.

Прораб сказал:

– Я бы его кастрировал. Но я очень жестокий, лучше передать его кому-нибудь из строителей. Флорес, ты бы его как наказал?

– Плюнул бы ему в рожу, – вынес вердикт строитель.

– Плюнь на него, Дрюу, – сказал Патрокл.

– Плюнь на этого убогого, – дал распоряжение Дрюу прорабу.

– Плюнь на этого сеньора, – приказал прораб строителю, который тотчас изверг три плевка в лицо инспектору.

– Было время, когда ни