вечер, стоило мне вернуться, я застал сидящего в кресле в моей комнате Кинура. Граф-гроссмейстер был в одной рубахе и в лёгких штанах, без оружия или свитков, со спокойным лицом.

— Ты всё снова переврал в свою сторону, — заявил он с порога, не дав мне даже раздеться.

Я вовремя словил своё тело, усадил его на кровать, принявшись разрабатывать руку.

— Как бы проще жилось этой стране без тебя, — вздохнул он и замолчал.

— Я никуда не денусь, — не улыбаясь заявил я. — И, как видишь, я бессмертный. Воскреснуть для меня лишь вопрос времени.

Встав, я прошёлся по комнате ломаным шагом, чтоб закрепить синхронизацию тела и души — нога онемела, но слушаться не перестала.

— Пусть твой этот Ворвус станет рыцарем Беллатора, — заявил Кинур.

Меня ужалило ревностью.

— Нет, так не пойдёт. Десять заданий, на этом всё.

— Умный Гарри не видит гениальности хода? Глупому Кинуру объяснить? — он зло расхохотался, массажируя виски. А ведь я действительно не увидел, среагировав на эмоции. — О, по лицу вижу, что ты всё понял! Ну что?

Я сжал кулаки, едва не теряя тело.

— Чего задумчивый такой? — ткнул в меня пальцем Ник, когда мы обедали в кабаке.

Валькра ковырялась в тарелке и сдерживала рвотные позывы. Сеамни смотрела на неё и улыбалась. Госпожи княгини сегодня с нами не было, она отлучилась по неотложным делам, пропадая сутками вместе с Трумой и день ото дня становясь всё более тревожной из-за приближающейся угрозы.

— Ник, ты атеист?

Он кивнул.

— А что для тебя значит поверить, скажем, в Мокошь?

— Это та богиня, которой служит Фернандо? Я не хочу становиться таким же чудиком, — тут же открестился механик.

— И не надо, — кивнула Сеамни. — Фернандо — служитель Мокоши. Верить и быть служителем, разные вещи, Ник.

— А-а, — протянул он. — Тогда вообще никаких вопросов. Всё, я верю в Мокошь? Я должен был что-то ощутить?

— Нет, — улыбнулся я. — Теперь тебе нужно молиться ей, слушать её волю, исполнять её и, возможно, она прислушается к тебе и что-нибудь даст в ответ.

— Странные отношения, — буркнул он. — А если не даст?

— Может и не дать.

— Ни один мужик не будет тратить своё время зря на какую-то там Мокошь, которая ещё «может и не дать», — пробурчал он и ожидал пинок от Валькры, но та концентрировалась на том, чтобы удержать содержимое своего желудка. — Тебе плохо? — сообразил он.

— Всё в порядке, — одними губами прошептала она. — Пойду воздухом подышу.

Валькра вышла, Ник с круглыми глазами пододвинулся через стол ближе к нам:

— С ней всё в порядке?

— Токсикоз, к середине беременности пройдёт, — отмахнулся я, продолжая думать о свободе воли, выборе божества и служении ему.

Ник медленно вернулся на место, прожёвывая кусочек мяса. Глаза его сделались стеклянными.

— У вас девочка, — улыбалась во всю Сеамни.

Ник медленно перевёл на неё взгляд круглых глаз на бледном, заросшем лице.

— Наверное, давно пора, — проронил он и тут же оживился. — А где тут врач, чтоб показаться? Ей же сейчас тяжести нельзя! А рожать тут как? Сеамни, ты умеешь роды принимать? А мне нужно будет присутствовать?

Его руки мелко задрожали.

Я оставил их, вышел из-за стола, слыша отдалённый призыв самого Ворвуса.

Шиярец не верит ни в кого. Ни в Беллатора, ни в меня. Но продавать его другому божеству? Почему-то это звучало грубо. Среди всей грязи, которую я творил, эта грязь казалась мне наиболее мерзкой.

Я почуял зов, откликнулся на него и, пролетев по астралу к нужному месту, встал на мягкую землю, сразу увидев несколько растерзанных тел гноллов. Один ещё дёргался, пытался куда-то ползти с несколькими рваными ранами в районе живота. За спиной моей стояли четверо: человек и трое орков.

— О, парни, вы тоже здесь, — обернувшись, сообщил я. — Пришло время…

Я почуял хищный и полный ненависти взор недобитого лешего, который никуда не ушёл, на мгновение отвлёкся и потерял контроль над телом.

Ворвус перепугался, орки тоже принялись смотреть по сторонам. Через вздох я встал, отряхиваясь. Ворвус, весь перемазанный в чужоё крови, с длинным ножом в руке и левой половиной тела, закованной в латы, выглядел вначале встревоженным, но после вздохнул и побледнел.

— Я готов принять неизбежность, я готов идти на смерть.

Он стал на колени, протягивая мне нож.

Шиярцы ушибленные на голову.

— Вот и хорошо. Значит ты согласишься служить Беллатору до конца своих дней?

Он похлопал глазами.

Орки стояли, словно статуи, ни слова не говоря. Когда-то из Аннуриена уходило четверо, сейчас же их было трое: воодушевлённых, дерзких, гордых собой, но значительно помятых.

— А вас я зову драться, как и обещал. Идёте?

И по лицу Ворвуса, и по мордам орков я уже знал ответ.

Глава 7. Змеиное гнездо

Энейя

23-ий день Деток

12 дней до штурма

К концу дня Энейя стала видеть результат и приблизительно представлять, с кем имеет дело. Бес, демонесса с черепом, её завёрнутый в крылья спутник и демонесса с натянутыми на копыта кожаными мешками со шнуровкой были лучшими, хотя последняя иногда и уступала остальным. Скрюченный проклятый с бельмом на глазу, и голая демонесса им едва лишь уступали. А вот с оставшимися двумя: широкоплечим демоном с мечом у пояса и трясущейся от любого шороха девушкой-тифлингом — было всё намного сложнее.

— Я не знаю, не знаю, не знаю! — причитала девушка.

Энейя опустилась к ней на корточки. Заплаканное лицо, колотящиеся расцарапанные руки, безумные, ничего не понимающие глаза. Даже немного сочувствовала ей. Первым порывом было дать пощёчину — эльфийка сдержалась и взяла девушку за подбородок, заглядывая в глаза.

Там был лишь страх.

Цепь сильна по слабейшему звену.

— Как твоё имя? — спросила Энейя.

— Диэ, госпожа Темноликая, — всхлипнула тифлинг.

Энейя задумалась. «Что же мне с ней делать теперь? Была бы на ярмарке — нашла бы другую. Она старается, однако этого мало».

— Хорошо, Диэ. Дыши и смотри на меня, — приказала Энейя.

Прошло не меньше пяти минут прежде чем Энейя почувствовала, что Диэ приходит в себя. Теперь главное не спугнуть.

— Я бы хотела тебя пожалеть, Диэ, — произнесла после долгого молчания тихим шёпотом тёмная эльфийка. — Но жалостью не поможешь, потому попробую помочь советом, — она улыбнулась. — Иди домой, иди и поспи хорошенько — это мой приказ. А пока будешь идти, вспоминай всё, что ты сегодня ощущала и до чего касалась. Каждую деталь, каждую мелочь. Соединяй всё воедино. Концентрируйся так, чтобы ничего больше в твоей голове не было. Поняла?

Диэ утёрла слёзы и кивнула. Энейя помогла девушке подняться