— Остаётся непонятным, как именно был осуществлён взрыв в летнем дворце? Мы знаем, кто точно в нём повинен. Раминские и… мой дядя, — я сглотнула. — Иначе Берни не пришлось бы стирать мне память.

Я сжала кисти в кулаки. Я пока не видела ответы на все вопросы, но вину дяди отрицать было трудно. Он забрал мои воспоминания о своей интрижке и наблюдал за последствиями своих действий годами! А я ему доверяла…

— Дневник очищает имя твоих родителей и ставит под подозрение Раминских, — рассуждала я. — То, что я видела, также может послужить основанием для того, чтобы задержать леди Киру Раминскую и её отца и задать парочку вопросов. В любом случае, доказательство невиновности императора Стефана и императрицы Алисы даёт основание снова начать расследование…

— Прочти второй дневник, — попросил Элиот, прервав меня. — Лисса обещала нам ответы.

— Лисса лгала нам все это время! — вспыхнула я. Дракон обнял меня крепче, и я против воли смягчилась. — Хорошо. Давай посмотрим, что в других записях.

Было время, когда мы с Аресом жили в мире. Он разжигал пламя войны в мирах смертных, я сеяла семена безумия в их головах и сердцах. Я искажала любовь до сводящей с ума ревности, превращала миротворцев в тиранов.

Безумие крестьян уничтожает семьи, но безумие правителей — целые континенты. Так я давала людям, вампирам, гномам, эльфами другим созданиям, тем, чьи названия уже затерялись под слоем пыли веков, поводы начать войну. Арес же не давал ей останавливаться, и вместе мы наслаждались хаосом, раздором, кровью и болью, что несли везде, где появлялись. Не всегда я была согласна с его решениями, однако принимала их, поскольку была совсем юна и очень влюблена.

Прежде чем вы осудите меня, хочу сказать, что раскаиваюсь в своих деяниях. И прошу меня понять: Арес, хоть и отличался коварством и жестокостью, вместе с тем обладал редкой мужественностью и мрачным очарованием. Как бог, он верховодил войной — а какая война без харизматичного полководца?

Мы развлекались долго. Кровь лилась рекой, братья убивали братьев, сыновья отцов и так продолжалось до тех пор, пока мы не зашли слишком далеко. Однажды найдя мир, чьи обитатели и без нас жили по законам войны и расправы, мы осели в нём и своими действиями… уничтожили. И я, и Арес побуждали народ воевать до тех пор, пока не умерла земля, преобразовавшись в пустыню, пока не иссохли реки, моря и озёра и пока камень городов не раскрошился и не превратился в пепел, а населявшая мир забытая всеми, даже богами, раса не истребила сама себя.

Когда я поняла, что мы натворили, то ужаснулась. Последствия насланного мною безумия была чудовищны. Я забыла о своём изначальном предназначении, о том, что покровительствовала безумцам-первооткрывателям, тем, кто отличался от других. О том, что больше любила помогать, чем губить. Мои чувства ослепили меня, и прозрение пришло слишком поздно, чтобы я смогла что-либо исправить. Мне оставалось только сделать всё, чтобы не допустить следующего полного уничтожения.

Стоило мне попытаться образумить Ареса, как он обозлился на меня и поставил перед выбором: либо я забываю свои речи, либо ухожу прочь. Мой выбор был сделан, и перестала быть любовницей бога войны, его доверенным лицом и его жестокой музой.

С моим уходом осуществлять свои военные затеи Аресу стало гораздо сложнее. Я встала на путь исправления: отыскивала безумцев, которым могла помочь исцелиться, потому что их безумие причиняло им боль, тех, кого их окружение окрестило сумасшедшими, и вдохновляла их. Позднее я открыла Академию в прослойке между мирами, где удобнее всего было собирать и защищать белых ворон и страдающих со всех миров.

Шли годы. Арес затих, и я сочла, что он успокоился, как и я. Но потом я узнала о существовании Алексии Уотерс. Создание им полубогини могло означать только одно — планирование очередной масштабной войны.

Я спрятала Алексию в своей Академии Безумцев, на протяжении последних нескольких лет обучая её всему, что ей потребуется, чтобы защитить себя.

Вас, наверное, интересует, как Алексия и моя история любви связаны с вами, Аня и Элиот, и с арайденской трагедией. Дело в том, что… это Арес поднял на воздух летний королевский дворец. Ему удалось найти мужчину, достаточно безумного и без моего вмешательства. Им был младший брат императора Стефана, нынешний император Уильям Тамирский. Не всех в империи устраивала иномирянка на троне, императрица Алиса, потому нашлись те, кто были готовы поддержать Уильяма в его заговоре против родного брата. Уильям попросил Ареса уничтожить летний дворец, взамен пообещав принести ему в жертву твоих родителей, Элиот. Он и заговорщики сумели обвинить во всём Алису и Стефана и казнить их. Мало кто знал и знает, что казнь была во славу бога войны.

Как же тамирцам-заговорщикам удалось так точно подгадать время нападения на правителей Арайдена? Ответ таков: Уильям состоял в сговоре с Раминскими и Бернардом Сейромоном. Аня, возможно, тебе это не известно, но предками Раминских были драконы, и эта семья унаследовала от них худшее.

Девять лет назад я попыталась предотвратить трагедию, но узнала о ней слишком поздно. Арес прослышал о моём вмешательстве, и мне грозила смерть. Я испугалась, но всё же не смогла совсем отступить в сторону. Я узнала, что лорд Раминский планировал в будущем устроить брак своего сына Арлана и тебя, Аня, потому сделала, что смогла, чтобы у них это не получилось. И чтобы ты попала ко мне в Академию.

Как видите, я недостаточно велика и чересчур труслива, чтобы сказать вам всё в лицо.

Ваш ректор, Лисса, богиня безумия.

Алексия сидела на двуспальной кровати, забравшись на неё с ногами, и с выражением лица, обещавшим любому за отделявшей её от посетителей решёткой невыносимые муки, ела шоколад.

Кровать, как и всё в камере, подготовленной для сдерживания полубога, смотрелась крайне неуместно в полумраке подземелья. В необычно сухих коридорах и комнатах за железными прутьями горели огни, самовоспламенявшиеся при приближении живых существ, однако никакая больше камера не походила на комнату на постоялом дворе для высоких лордов и леди. В большинстве своём подземелье Академии Безумцев составляли обычные тюремные помещения с голыми стенами, деревянной кроватью на цепях, стулом с высокой спинкой и рабочим столом, над которым горел магический огонь в стекле. В то время как камера Алексии была полноценной комнатой с мягким ковром на полу, магическими огоньками-звёздочками на стенах, столом и стулом побольше да поудобней, со столешницей, заставленной вкусной едой. Конечно, это не делало факт её заключения менее нелицеприятным, но, по крайней мере, она была заперта с удобствами. В камере даже имелась дверь, очевидно направлявшая в туалет.

— Ну и чего вы пялитесь? — Алексия скомкала бумажную обёртку от шоколадки и бросила её прямо на пол. Мусор потонул в ворсе ковра. — Чего припёрлись?!

Старшекурсница встала и прошла вперёд, едва не ткнувшись носом в железный, но определённо не простой прутик решётки. То, что прутья, преграждавшие девушке путь, были отнюдь не обычными, было понятно по исходившей от них энергии. Родственной энергии духов. У не знаю, чувствовали ли её другие, но мне казалось, что я и железки — единое целое.