чуть ли не в открытую. Так о чем разговор? Грешила передом – расплачивайся задом!

– Раз провинилась – наказать надо, согласен. Но не так же!

– А вот это, парень, не нашего ума дело…

За дверью послышался громкий всплеск, затем – чуть слышный, страдальческий стон.

– Ну, что я тебе говорил? – пожал плечами старший. – Из бабы так просто дух не выбьешь!

* * *

Хозяин «Золотого барашка» с затаенным торжеством оглядел присутствующих танов, наслаждаясь тем потрясением и восхищением, которое они не могли скрыть.

Джервис не был тщеславен, но когда твои труды или идеи оценены должным образом – самими Главами Семейств, не грех и возгордиться! Так, совсем немного…

– Вот о чем я хотел посоветоваться с вами, друзья мои. Теперь скажите, что вы думаете о моем плане. Прошу, не бойтесь уязвить мое самолюбие, говорите откровенно!

– Что я думаю? – медленно произнес Кристоф, не отрывая благоговейного взгляда от лица Первого. – Я думаю, что вы гений!

– Потрясающий замысел! – подхватил Альфар. – Главное, как все просто и по закону – вы только вдумайтесь, по закону! Да если бы кто-то сказал мне, что я буду с таким восторгом произносить слово «закон», расхохотался бы ему в лицо!

– Значит, именно поэтому вы настаивали, что Хольга обязательно надо прикончить… – добавил Кристоф.

– Разумеется, Второй! Только его смерть может пойти нам на пользу. Если бы мы сожгли усадьбу вместе с мастерскими, он лишь пуще раззадорился бы и через пару месяцев снова наладил выпуск своей чертовой проволоки. Если бы похитили его мальчишку, он пришел бы в бешенство и начал мстить, невзирая на последствия. Хольги всегда отличались дьявольской гордыней и болезненным честолюбием… А вот убийство члена Тайного Совета – это будет последней каплей. Все дружно завопят, что дальше падать некуда, что Империя гибнет, потребуют наведения порядка… А кто, позвольте спросить, его наведет? Наш дорогой Правитель?

– Друзья, по-моему, мы просто обязаны еще раз выпить за здоровье и за светлый ум тана Джервиса! – вскочил Борк.

– Спасибо, Четвертый, но лучше не надо! – торопливо воскликнул глава Первого Семейства. – Мы уже достаточно выпили, а нам сейчас нужна полная ясность ума.

Борк, с трудом скрыв гримасу разочарования, снова занял свое место.

– Ваш замысел великолепен, не побоюсь этого слова. Конечно, должность Наместника уже больше пятидесяти лет никем не была занята, но ведь ее никто и не упразднял…

– Вот именно! – горячо поддержал его Альфар. – Раз не упразднена – значит, она по-прежнему существует.

– Получится прямо как… дай боги памяти… а, вот: «Могучий ум при слабом государе!» Не помню, кто так сказал, но в самую точку! – кивнул Кристоф.

– Правитель формально сохранит всю власть – точнее, все ее внешние признаки, – но на самом деле она окажется в руках нашего человека, – подытожил Джервис. – Перспективы открываются такие, что подумать боязно!

– В самом деле, ведь тогда вы, дорогой друг, станете настоящим Правителем, хоть и некоронованным! – улыбнулся Кристоф. – Надеюсь, нас не забудете? Я был бы не прочь на старости лет походить в графах…

– Ха-ха-ха! Ну а мне и баронского титула хватит! – рассмеялся Альфар.

– Наверное, думаете, что я, как самый молодой, стану рыцарем? Нет уж, подавайте и мне барона! – подхватил Борк.

Главы Семейств весело, от души хохотали, как юные школяры или студиозусы. Если бы их людям довелось увидеть своих грозных танов в эту минуту, они были бы вне себя от изумления.

– Лишь бы Ригун не передумал в последний момент, – сказал Кристоф, успокоившись и утерев слезы. – Если ему вдруг попадет вожжа под мантию….

– Не попадет. Он неглуп, но, к нашему счастью, слабоволен, им легко управлять. И есть еще кое-какое обстоятельство… Буквально перед самым вашим приходом, друзья, мне доставили одну коротенькую, но очень важную записку.

Джервис извлек из нагрудного кармана камзола маленький клочок пергамента, развернул его и подал Кристофу.

– Пациент бессилен, – прочитал тот, недоуменно подняв брови. – Ну, и как это прикажете понимать, Первый?

– А так, почтенный Второй, что попытка нашего дорогого Правителя исполнить после весьма долгого перерыва свой супружеский долг окончилась… – не дожить вам до такого дня! – безрезультатно.

Борк иронически улыбнулся:

– Сочувствую ему, но нам-то какое дело до этого, Первый?

– Самое прямое, Четвертый. Правитель – такой же живой человек, к тому же очень мнительный… Ручаюсь: бедняга глаз не сомкнул до утра, прикидывая, что за напасть с ним случилась. В таком состоянии ему легко можно внушить, что всему виной накопившаяся усталость, государственные заботы, и потому надо отдохнуть, препоручить другому большую часть неприятных и утомительных обязанностей…

– Говоря по-простому, навешать лапшу на уши, – прогудел Кристоф.

– Вот именно, мой друг! В самую точку.

– А если не успеем навешать? Я имею в виду, мало ли у кого бывали неудачи… ну, вы понимаете. Переждет пару дней, успокоится, а потом такое устроит на пару с женушкой – никакой Наместник не будет нужен! – усомнился Альфар.

– Не устроит, – покачал головой Джервис. – Просто-напросто не сможет. Я прикажу нашему дорогому Араду, чтобы он позаботился об этом. Слава богам, Правитель очень послушный и аккуратный пациент, микстуры принимает регулярно…

* * *

Женщина уже давно не кричала и даже не стонала. Теперь из безобразно распухших, прокусанных губ вылетало только чуть слышное бессвязное мычание.

Очередной обжигающий удар наконец-то погрузил ее в блаженное забытье. Голова с глухим стуком упала на скамью, уткнувшись в лужицу кровавой пены, смешанной со слюной и рвотой.

– Ваше сиятельство… Во имя святых мучеников, страдавших за наши грехи… – набравшись храбрости, прошелестел трясущимися губами сухонький человечек в облачении священника, отчаянно боровшийся с приступами тошноты. – Умоляю, велите прекратить! Это уже переходит все границы!

– По мне, еще не перешло, – равнодушно откликнулся Хольг, сидя на табурете в углу допросной камеры. – Но из уважения к вам, святой отец… Отвяжите ее и отлейте водой!

Молодой стражник и бывший сотник, которые по приказу графа исполняли роль экзекуторов, отшвырнули окровавленные прутья, подскочили к низкой скамье и начали торопливо распутывать узлы, туго стянувшие запястья и щиколотки кухарки.

Священник, вздохнув с нескрываемым облегчением, перекрестился.

– Вы готовы совершить обряд, святой отец? – спросил граф.

– Готов, ваше сиятельство. Понадобятся только два свидетеля.

– Они уже здесь, святой отец.

– Простите?

– Первый – один из них, – небрежно кивнул Хольг в сторону мужчин, наконец-то справившихся с веревками. – А вторым свидетелем буду я.

– Вы?!

– Помилуйте, что тут странного? Может быть, святой отец, у вас есть сомнения в моем совершеннолетии или дееспособности?

– Нет конечно, упаси боги! Но все-таки это так… так неожиданно… Чтобы человек вашего положения, и вдруг… – священник смущенно осекся, утирая рукавом пот со лба: