– Ты нарочно работаешь! – разоблачал ее Мурзин. – Сроду ее не заставишь грядку прополоть, а тут копается целыми днями! Это она, Зоя Павловна, симулирует, что тут живет!

– А где же я живу? Тут и живу.

– Не живешь, а в гости приехала! И на дом можешь не рассчитывать, его мой отец строил!

– А это неважно, кто строил. Важно, что мы с тобой в нем жили как муж и жена. Пользуясь совместным имуществом. И сейчас живем, правда ведь, Зоя Павловна?

Синицына остереглась присоединяться к кому-то:

– Кто вас знает, я над вами свечку не держала...

– Именно! – закричал Мурзин. – В самый корень смотришь, Зоя Павловна! Считается совместное проживание, если муж и жена живут как муж и жена! А мы с ней не живем как муж и жена! Это любая женщина ко мне в дом вопрется и права заявит!

– Я вперлась? – возмутилась Вера. – В собственный дом – вперлась! Ты говори, да не заговари– вайся!

– Почему это в собственный? Никогда он твоим собственным не был!

Они продолжили спорить, а Синицына убралась от греха подальше.

Без свидетелей ругаться совсем другой интерес, Мурзин остыл и вернулся на свое любимое место, где солнца и тени всегда поровну и всегда можно найти наилучший разворот раскладушки, время от времени передвигая ее. Он лег и стал смотреть сквозь ветви и листья, как трудится бывшая жена. И чуть было не задремал, но тут то ли наяву, то ли уже во сне к нему пришло озарение. Он вскочил, подбежал к Вере и крикнул:

– Я понял! Ты не вскапываешь, ты клад ищешь! А участок, между прочим, пока еще мой!

– Общий. А разведемся – поделим пополам.

– Так еще не поделили, а ты уже работаешь, будто на своей половине! А может, я эту захочу?

– Тебе же лучше, будет твоя половина вскопана!

– А мне не надо! Или тогда твою вскопаю!

И Мурзин, схватив лопату, начал азартно копать землю. Вера, видя его усердие, тоже наддала. Она и не помнила про клад, но услышала и подумала: чем черт не шутит. Найти что-нибудь такое не мешало бы.

5

Найти что-нибудь такое не мешало бы, рассуждал мысленно и Клюев, но не тратил при этом время на беспорядочные раскопки, а подошел к делу теоретически. Достал старые газеты и журналы, долго ворошил их и наконец нашел то, что искал. Взял листок и ручку, начал что-то подсчитывать.

Даше его умственная деятельность была в новинку, но она помалкивала, зная, что если Колька чем увлекся, лучше его не тревожить.

– Маловато, – сказал вдруг Колька с досадой.

– Чего маловато?

– Золото, оказывается, не так уж дорого стоит. Чтобы машину купить хорошую, например, его надо килограмма два найти.

– А если дом?

– Здесь или в городе?

– В городе, конечно, здесь всё равно снесут.

– Это еще неизвестно. Дом в городе... – Колька начал считать. – Килограммов пять.

– А сколько это на вид примерно?

Колька огляделся и ткнул в утюг:

– Вот. В нем килограмма полтора. Получается – три с лишним утюга.

– Не так уж и много. А чего ты вообще сидишь тут, теорию развел? Люди вон всё перерыли уже!

– Володьку жду. У него друзья в городе обещали металлоискатель достать.

– Володьку он ждет! – упрекнула Даша. – Люди голыми руками роют, без всяких искателей! Мне, кстати, мать говорила, что у Гнилого омута что-то находили. Там как раз круча, утес такой.

– Посмотреть, что ли?

– Иди уже, теоретик!

И Колька пошел, хотя не очень верил в целенаправленные действия. Клад ведь что? Клад – удача. А удача может встретиться человеку в любом месте.

6

Удача может встретиться человеку в любом месте. В частности, старухе Акупации она встретилась во дворе собственного дома. Подняв находку, она завернула ее в газету и отправилась к учительнице Инне Шаровой как главной, люди говорят, специалистке по кладам и драгоценностям. У дома Шаровых она встретила Ваучера, который тоже шел со свертком.

– Ты чего это? – спросила Акупация. – Образование получить захотел?

– А если и захотел? Сама-то зачем?

– А я так просто. Мне не к спеху.

– Ну, и мне не к спеху, – сказал Ваучер и сел на крыльце. Он не желал при Акупации обнаруживать цель своего визита. Однако и у Акупации возникли те же соображения. Она села рядом, сказав:

– И я подожду.

– Чудная! Чего ждать, если она дома?

– А ты заходил, видел?

– Нет.

– Откуда тогда знаешь, что она дома?

– Ну, значит, не дома. После зайду.

И Ваучер встал и пошел прочь. Но схитрил – свернул и кустами вернулся к дому. Подкрался к окнам и стал выглядывать, что там будет делать Акупация.

А та уже разложила перед Инной довольно длинную цепь и хвалила ее.

– Она тонкая, ты глянь. Но крепкая. Она желтая была, а потом потемнела. Я Жучка своего на нее примыкала, а то вечно он веревки рвал. Жучок сдох, а цепь у конуры так и лежит. Вот я и подумала...

Тут Акупация передохнула и оглянулась.

– Что подумали, бабушка? – с подчеркнутым уважением спросила Инна.

– Может, она золотая?

– Нет. Кажется, это латунь или еще какой-то сплав.

– Да я не за дорого отдам! – успокоила Инну Акупация. – За тыщу.

– Бабушка, даже если бы это было золото, я не принимаю.

– А мне сказали, принимаешь. – Акупации это действительно кто-то сказал, она только не помнила кто. В действительности она же сама первая кому-то и сказала, но забыла, а потом сказанное вернулось к ней чьим-то чужим мнением, уже достоверным, поскольку посторонним.

– Нет, – улыбнулась Инна, – не принимаю.

– Значит, не золото?

– Не золото.

– Ну, за пятьсот тогда хотя бы, – согласилась Акупация.

– Вот вы странная, я же говорю: я ничего не покупаю.

– Ясное дело. Ну, за сто.

– И за сто не возьму. Спасибо.

– И что мне с ней теперь делать? – огорчилась Акупация. – Собаки у меня нету, для козы она тяжелая. А выкинуть жаль. За десяточку возьми хотя бы?

Инна терпеливо и мягко отказывалась:

– Но у меня ведь тоже нет собаки. И даже козы. Зачем она мне?

– Мало ли. Ты молодая, тебе всё может пригодиться.

Инна поняла, что старуха так просто не уйдет. Взяла портмоне, заглянула в него:

– Ну, хорошо, за десять рублей возьму.

– Уж тогда за двадцать хотя бы.