Здесь собрались все бывшие друзья Кирилла.

    Дава, черноглазый и тощий тип, обнимал Аньку, прижимал к себе. И в любовно-лилейной идиллии скармливал ей с рук фигурный мармелад, сделанный на заказ.

    Элла, главная любовница Кирилла, тоже делала вид, что Малышева не знает. Вообще ничего не сказала по делу.

   Кирилл на новый год употреблял кокаин в клубе. Самый настоящий, как в кино. Заворачивал стодолларовую купюру и вдыхал дорожку.  Сам клуб учавствовал в расследовании, как Кирюша порошок протащил в их элитное заведение.

    Последнее, что успела сделать мамка Света для своего сынка – это засадить его в больницу и оплатить лечение на полгода. Скорей всего это и спасёт Кириллу жизнь. Потому что сама Света пропала в неизвестном направлении.

    Виной тому – завещание. Если бы Света не была внесена в завещание, то процесс наследование акций и недвижимости заняло бы не менее полугода. А так, оформила Света на себя всё очень быстро. Акции были внесены в реестр предприятия и начали работать на хозяйку. Которая якобы их продала. Не сложно догадаться кому.

    По официальным данным, Светлана всё толкнула Алексею Фролову и укатила за границу с огромной суммой денег. В её страничке в соцсети мелькнула фотография, где она отдыхает в Дубае. Но Машка заподозрила, что фото старое. Моя сводная сестра была бледна и праздновала мой день рождения внизу со стариками, задерживаясь в нашем доме последний час.

     А я должна была остаться в логове ужасного зверя, который уничтожил своего давнего знакомого, может даже убил его и его жену, оставив сына без копейки денег.

    Алексей всё это провернул в праздники.  Это был  последний выходной. Нам с группой золотых детей в университет в понедельник. Строительный бизнес ждёт большой сюрприз, компания «Строй ЛТД»   перестала существовать.

   Я ничегошеньки в этом не понимала. Но осознавала, насколько страшный человек живёт со мной под одной крышей.

   – Уля, а что тебе папа подарил? – спросила Элла.

      Счёт в швейцарском банке. Но это секрет.

    –Что-то хочет сейчас вручить, – спокойно ответила я.

    – Машинку?  – трепетно протянула Анька.

    Дава поглядывал на меня с интересом. Но я его, как отшила, так и не давала повода думать, что можно меня поиметь.

    – Мне отец дом подарил в Харлоу, – сказала Данна. – Я приехала после Нового года в Англию. В дом захожу, а там черномазая семья обосновалась.

    Дава усмехнулся.

    – Выгнала? – спросила я, попивая свой аперитив.

    – По их законам, не имею права, – недовольно ответила Данна. – Им жить негде. У меня соседи, частная собственность. А бомжей выгнать нельзя.

   Дава уже откровенно ржал.

    – Я знаю, – сказал он. – Это абсурд! Поэтому приличные люди в Англии дома не покупают.

    – А где покупают дома, приличные люди? – манерно спросила Элла.

    – В Рязанской области, – сверкнул глазами Дава.

   Я из Рязанской области. Это в мой огород камень. Я невозмутимо посмотрела на него. Лицо моё ничего не отображало.

   – Приличные люди, – прошептала я. – В Рязанской области красивых любовниц находят. Пойдёмте вниз.

   Мы спускались по узкой лестнице. Внизу собрался бомонд. Машка натянуто всем улыбалась. Взяла меня под руку.

   – Уля, улыбнись, – приказала она. – Как я тебя учила, чтобы не происходило, умей держать лицо.

    Я посмотрела на сестру. Она всё так же была бледна, улыбка белоснежная, а глаза, как у ошалелой лошади. Ей хорошо, она сегодня свалит отсюда.

    – Пойми, – продолжала шептать она, походу здороваясь с гостями. – Малышевы скооперировались с Голиковым. Это был бы конец Фролову. А у его фирмы столько людей окармливаются, и люди эти очень влиятельные. Он не мог допустить краха, нас бы всех с землёй сровняли. Это крупный бизнес, мы не должны в него лезть.

    Я улыбнулась.

    – Умница, – тяжело вздохнула Мария и повела меня к Алексею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    Он стоял в компании тех самых опасных людей, которых надо кормить. В дорогом сером костюме и белой рубахе. Радостно распростёр объятия и поцеловал меня в обе щёки, потом в лоб.

    – Моя девочка, – гордо представил он меня и всунул в руку ключи от машины. – Прокатишь папочку на своей новой машинке?

   У меня что-то дрогнуло внутри. Я сдала на права в восемнадцать лет и поехала до первого столба. Год больше за руль не садилась.

   Очередная машина?

    В холодных глазах старика было написано, что мы боремся со страхами.

   – Конечно, – натянуто улыбалась я.

    И облегчённо вздохнула, когда увидела Антона. Никогда не думала, что буду так рада не мужику с мужской наружностью.

    Антон высокий, плотного телосложения. Рыхлый, но пытался держать себя в форме, поэтому у него большие руки. Стриженая голова, борода и карие глаза, как у матери.

    Мать Антона по имени Аида была женщиной хрупкой и очень ухоженной. Темноволосая и статная, единственная из всех, кто не завидовал Машке, потому что сама выглядела просто великолепно, хотя старше моей сводной сестры. Аида много лет назад блеснула на эстраде под псевдонимом. И с первого же концерта была украдена богатым мужчиной на пятнадцать лет старше. Она не поёт и редко появляется на публике. Продюсирует молодые таланты, но ведёт скрытый образ жизни.

    Антон подошёл ко мне и поцеловал. В засос. Ещё и руку мне на талию положил. Мягкий рот был наполнен приторным вкусом земляники, пахло от парня приятным свежим парфюмом. И вообще он классный, но не мужчина.

    Несчастному Антону посчастливилось родиться в богатой патриархальной семье, где половая ориентация исключительно – гетеро. И это неукоснительно, либо смерть.

   А судя по нравам богатых бизнесменов, смерть будет в буквальном смысле слова. История о том, что богатенькие холят и лелеют своё потомство, кидая к их ногам весь мир, полная чушь. Таких единицы. Большинство от своих родителей страдают.