Третья функция, которую выполнял Брук, сводилась к цензуре. Причем, выступая в этом качестве, секретарю кабмина приходилось действовать с учетом сразу двух задающих. С одной стороны, он должен был обращать внимание на текущую политическую обстановку, с другой — не допускать разглашения государственных секретов. Если с учетом первого фактора все было более или менее понятно и не приводило к спорным моментам, то в использовании документов Черчилль и Брук столкнулись с определенными сложностями, повторявшими ситуацию с первым томом. Указание премьер-министра Эттли минимизировать обращение в книге к секретным документам, авторство которых не принадлежало Черчиллю, привело к перекосу изложения. Получалось, что единственным моторчиком военного кабинета был его глава, определявший и цели, и средства, и контроль над реализацией, а также порой сам осуществлявший разработанные им планы.

Помимо собственной экспертизы, Брук привлек к анализу текстов сотрудников спецслужб, которые проверили типографии, где печатались различные варианты рукописи, и внимательно изучили используемые документы. Брук беспокоился, что активное цитирование военных телеграмм позволит иностранным специалистам расшифровать военные коды, часть которых продолжала использоваться в послевоенное время. Опасения Брука разделял глава внешней разведки Стюарт Грэхем Мензис (1890–1968). Он предложил перефразировать телеграммы.

Как и следовало ожидать, идея с переписыванием документов не слишком обрадовала автора. В июне 1948 года он лично встретился с Мензисом. Аргументы главы разведывательной службы показались ему неубедительными, однако он согласился произвести правку, переставив в отдельных случаях слова или заменив их синонимами. В предисловии же ко второму тому было добавлено сообщение, что по требованию правительства Его Величества некоторые документы были «перефразированы». Аналогичная практика и аналогичная приписка распространится и на остальные тома.

Но основная проблема по линии спецслужб заключалась не в кодах, а в вопросе разглашения главного секрета в успехе дешифровок немецких посланий в годы войны — «Ультра». В военные годы британское правительство очень строго следило за тем, чтобы достижения специалистов из Блетчли-парка оставались тайной за семью печатями. Не обходилось, правда, без курьезов. Четырнадцатого февраля 1941 года Daily Mirror в одной из своих статей сообщила, что британцы постоянно слушают радиоэфир и перехватывают сигналы, которые, будучи обработанными экспертами, могут содержать «жизненно важную информацию для наших спецслужб». Газетная заметка не имела ничего общего с «Ультра» и была посвящена шалостям радиолюбителей. Сами того не сознавая, журналисты прикоснулись к опасной теме, чем могли раскрыть деятельность настоящих дешифровщиков. Реакция Черчилля последовала незамедлительно. Он выразил министру информации крайнее недовольство имевшей место публикацией.

Черчилль тоже был не без греха. Однажды он едва не раскрыл тщательно охраняемый секрет. Во время своего выступления на Би-би-си в августе 1941 года он озвучил количество гражданских лиц, убитых войсками СС во время нападения на СССР. Эти данные были получены после дешифровки одного из немецких сообщений. Заявление британского премьера привлекло внимание компетентных органов Третьего рейха. Первый шеф полиции порядка Курт Далюге (1897–1946) сообщил вверенным ему подразделениям, что «опасность дешифровки противником радиосообщений велика», поэтому радиоканал должен использоваться только для передачи несущественной информации. Несмотря на то что на ошибку британского премьера обратил внимание столь высокий чин (в апреле 1942 года Далюге будет присвоено высшее звание СС — оберстгруппенфюрер), дальнейших последствий невнимательность нашего героя не имела.

В конце июля 1945 года Объединенный разведывательный комитет утвердил директиву, запрещающую разглашение данных про «Ультра». Отныне каждый исторический текст каждого британского автора, посвященный Второй мировой войне, проверялся самым тщательным образом на предмет наличия даже незначительных сведений, способных, пусть и косвенно, указать на работу Блетчли-парка.

О чем беспокоились британские официальные лица и спецслужбы, наложив столь строгое вето? Профессор Д. Рейнольдс считает, что причин для волнения было две. Первая — нежелание сообщать возможным противникам, на что способны британские специалисты в сфере дешифрования. Вторая — опасения, что обнародование подобной информации принизит достижения союзников в других областях и позволит поверженным немцам и японцам утверждать, что победа была одержана исключительно благодаря перехвату и чтению секретных посланий.

В свое время, еще до начала Первой мировой войны, Черчилль приложил руку к созданию британской разведывательной службы и активно способствовал развитию дешифрования после нарушения мирных соглашений. Также он был одним из главных потребителей «Ультра» в годы Второй мировой. Но все это относилось к военному периоду, когда наш герой возглавлял правительство. Теперь он был лидером оппозиции и своим главным трудом, помимо обеспечения победы своей партии на следующих выборах, видел написание интересного и популярного произведения. Еще в январе 1948 года он сообщил Бруку, что ему будет трудно реализовать свой замысел, не сообщив читателям, как Британия взламывала коды противника.

Это заявление вызвало переполох среди высокопоставленных чиновников, военных и руководителей разведки, которые единодушно осудили инициативу экс-премьера. Но дело было не только в Черчилле. Официальные власти были не на шутку обеспокоены тем, к чему приведет даже малейшее упоминание «Ультры» в такой книге, как «Вторая мировая война». Многие ее читатели, в том числе и бывшие сотрудники Блетчли-парка, которым запретили раскрывать любую информацию о своей деятельности в военное время, сочтут обнародование секрета из столь авторитетного источника, как признак послабления. В результате может начаться неконтролируемое разглашение сведений.

Черчиллю ничего не оставалось, как согласиться с этими доводами. В результате началась очередная проверка текста с тем, чтобы удалить любое упоминание о перехваченных сообщениях. Секретарю кабинета определенные хлопоты доставила и вычитка рукописи с целью исключения всех фактов или упоминаний о намерениях противника, полученных после расшифровки радиограмм.

Проведенная читка показала, что паника оказалась напрасной. Не первый год в большой политике, Черчилль умело составлял текст, мастерски обходя острые углы секретности, ни разу, даже в черновиках, не намекнув на наличие козыря в рукаве британских спецслужб. Как это повлияло на книгу? Если рассматривать создаваемое произведение, как мемуары политика, то положительно. Если же говорить об историческом сочинении, то негативно. Нельзя забывать, что «Вторая мировая» излагала британскую точку зрения на войну, и с изъятием «Ультра» эта история лишилась важных подробностей. Секрет дешифровки продержится не так долго, как планировалось. В 1974 году он будет предан огласке офицером ВВС Фредериком Уильямом Уинтерботэмом (1897–1990).

Выделяя хорошо знающего свое дело автора, команду компетентных экспертов, поддержку в правительственных кругах, предоставление особого допуска к секретным и конфиденциальным сведениям, многочисленную вычитку и проверку приводимых фактов, можно подумать, что создание новой книги проходило упорядоченно, безболезненно и легко. На самом деле это впечатление ошибочно.