людей никогда не встречал. Она детский доктор, к ней народ толпами валит. И пока всех не примет, она домой не придет, хоть всю ночь будет сидеть в своем кабинете. И знаешь почему? Ей не все равно. У нее за каждого ребенка, хоть бедного, хоть богатого, хоть самого уродливого, душа болит.

И тут, Лео, до меня потихоньку доперло, что добрый доктор Айболит, наша соседка тетя Лена, и есть мама Кира. И это все из-за капсулы, я стопудово тебе говорю. Из-за того, что мы в нее попали, нас отбросило на несколько лет назад, с тем чтобы потом опять мы оказались бок о бок.

Васек спал на той же кушетке, что и пару недель назад, а мы с Киром пили чай с вареньем и трендели обо всем на свете без остановки. Я рассказала ему о тебе, Лео, и он сказал, что ты был крутой мен и жаль, что вы не успели познакомиться. И еще, Лео, он держал меня за руку, и так мне было хорошо, как тыщу лет уже не было. Я словно вернулась домой. Хотя уже давно забыла, что это такое, когда все дома. Я показала Киру таблетку с фоткой «тетки с крюком» и волосами внутри.

– Блин, не может быть! Тятя Яся! Ты видела призрак тети Яси?

– Кир, ну, я хэ-зэ, призрак это был или живая тетка.

– А когда ты ее видела?

– Неделю назад, не меньше.

– Тогда она не мертвая ни фига, потому что звонила нам на днях. Прикинь, это та самая тетка, которую обожал старик Костров. Царевна Ярославна – так ее мама называет. Говорит, красотка была в молодости – вырви глаз. Я тебе рассказывал, как мы к колдуну в дом вломились с пацанами. Там все стены были обклеены ее портретами. Все местные знали про несчастную любовь старика. Мама говорила, что они были по возрасту что-то вроде нас сейчас, когда влюбились друг в друга до смерти. Потом их предки разлучили. Царевнин батон был сильно понтовый чел, не хотел, чтобы она с нищебродом мутила. Увезли ее, а Костров даже и не знал куда. Искал ее много лет.

– Фигасе история!

– Ага. А потом, когда он нашел Ярославну через сто лет, она была уже занята. Замужем, что ли. Мама с ней вроде как дружит, я слышал один раз разговор по телефону. Было это незадолго до похорон пустого гроба. Мать плакала и уговаривала кого-то приехать. Я спросил – кто это? Не могу, когда она плачет, убить готов любого, кто ее довел. Так вот она объяснила, что это вроде как жена Кострова, но она не приедет на похороны, потому что боится неприятностей. Короче, местные тетю Ясю ненавидели. Как и вас, впрочем. Тут народ такой, суровый. За своих – горло порвет. А Костров был местной звездой, на него все молились. Даже памятник теперь хотят поставить.

– У нас дядя Лось – убийца, а царевну-то за что ненавидели?

– Да фиг знает. Может, потому что он по ней так убивался и каждому про эту любовь трендел. Не знаю, что Ярославна такое местным учудила, но факт – на похороны ей лучше было не соваться. Короче, она звонила маме и просила, чтобы я поискал такие капсулы, как ты нашла, по деревне. Старик их везде зачем-то раскидывал. Что-то в них, видно, важное для нее осталось. Слышь, Лиса, а ты за мамку свою не боишься?

– Боюсь. Она всегда искала приключений на свою голову и, видно, вляпалась на этот раз основательно. Я завтра полечу в Турцию ее спасать.

– Ага, щас, разбежалась! – усмехнулся Кир. – Кто тебя одну за границу выпустит? Ты же несовершеннолетняя. Да и бабла надо немерено, чтобы до Турции долететь. И потом, может, мамка твоя вообще не там. Этот убийца не дебил же полный, чтобы всю правду тебе сказать.

Мы вышли в сад, небо пестрело звездами. Я села на порог и замерла под тяжестью неба. Впервые в жизни не было ощущения легкого полета, Вселенная больше не отвечала на мои чувства. Наоборот, казалось, что звезды летят на нас и сейчас раздавят всмятку. Кир сел рядом и закурил. Он был такой взрослый и чужой. Совсем не тот, с кем я лупила пацанов на перемене. И тут мне стало так хреново, Лео, что я прямо захлебнулась от горя. Не из-за Кира, нет, из-за Мамзели. Как бы мы ни ругались, все же потерять ее для меня было смерти подобно. Я чувствовала себя совершенно беспомощной в этой ситуации. Не знала, что делать и как ее спасти. Наверное, Кир прав, надо идти в полицию, и пусть они вернут нам мать. Кир почувствовал, что я грущу, и толкнул меня со всей дури локтем под ребра. Как раньше. Надо сказать, помогло.

– Лис, а ты помнишь наши полеты?

– Я даже иногда практикую, когда никто не видит. Но это я тебе по секрету говорю.

– Тогда у меня для тебя есть космический корабль, пойдем. Закрой глаза.

Шаря с закрытыми глазами перед собой одной рукой, я дала ему увести себя вглубь садика. Он посадил меня на шаткую скамейку.

– Лис, только, чур, не жулить. Глаза не открывай, пока не скажу.

– Так точно, мой капитан!

– Держись крепко. А теперь открывай и смотри вверх. Смотри!

Его крик достиг меня где-то в слоях стратосферы. Потому что тут, Лео, я полетела. Прямо по-настоящему, в космос. Мимо проносилась чужие галактики, вселенные. Мне даже показалось краем глаза, что я видела тебя. Ты стоял на краю большой звезды и махал мне рукой. Я помахала тебе в ответ и… грохнулась с качелей.

– Ты че, дура, что ли? Зачем отпустила веревки? – с испуганным видом подскочил ко мне Кир.

Я лежала под качелями в траве и улыбалась. Звездное небо вдруг снова стало ласковым, как Мамзель, когда она в хорошем настроении заходила пожелать нам спокойной ночи. Кир лег рядом. Кажется, мы мяли какие-то грядки, но нам было по фигу. Большая Медведица качала нас в своей гигантской колыбели.

– Лиса, я так скучал по тебе. Я молил это гребаное небо каждый раз, как видел звезды, чтобы только снова увидеть твою рыжую морду. Я не могу жить без тебя. Какое счастье, что ты тут! Умеешь хранить секреты?

– Зуб даю!

– После того как мы залезли в подвал к Кострову и поняли, что он колдун, я пришел к нему в гости и попросил об одной услуге.

– Сто миллионов баксов?

– Не хочешь, не слушай.

– Все, заткнулась, молчу. Говори, пожалуйста.

– Я попросил его