— Я не собираюсь его есть, — сказал старик. — Это мой рукокрыл.

— Как это? — Книжник опустил арбалет.

— Долгие годы он был моим другом. А вы хотите его убить…

Друзья с изумлением наблюдали, как подстреленный мут, заметив незнакомца, дернулся и пополз в его сторону. Даже стал издавать новые, воркующие звуки — будто жаловался. Старик поковылял к нему навстречу, с трудом согнулся и протянул руку. Книжник невольно вжал голову в шею: казалось, зубастая пасть сейчас с легкостью оттяпает морщинистую ладонь. Но нет — жуткая морда уткнулась старику в ноги, позволяя трепать себя по чешуйчатому загривку.

— Надо же — ручной мутант, — удивленно произнес Зигфрид.

— Простите, — пробормотал Книжник. — Мы же не знали!

— Да откуда вам знать, — гладя мутанта, сказал старик. — Да и вообще, никто ничего не хочет знать. Все хотят только убивать — и жрать то, что убили.

— Ладно, старик, забирай своего рукокрыла, — недовольно сказал Зигфрид. — И проваливай, пока мы не передумали.

— Может, и выживет, — виновато добавил Книжник. — Я ему крыло перебил только.

— А можно его погладить? — неожиданно спросила Хельга.

Старик непонимающе посмотрел на девушку, на рукокрыла. Затем кивнул:

— Только не делай резких движений.

Хельга подошла и присела рядом с монстром. Погладила искалеченное крыло. Зверь тихо заворчал.

— Ты ему нравишься, — пояснил старик.

— Он милый, — с удивлением признала девушка.

— Ну вот, а ты его приготовить хотела, — усмехнулся Зигфрид.

— Делать нечего. Придется нам что-то другое убить и сожрать, — мрачно сказал Книжник.

— Идите за мной, — сказал старик, с усилием поднимая рукокрыла на руки. Подбитое крыло свисало и волочилось по земле. — Я накормлю вас.

— Неожиданное предложение, — сказал Зигфрид.

— И какое-то подозрительное, — заметила Хельга. — Нет уверенности, что там, куда вы зовете, не сожрут нас самих.

— Дело ваше, — сказал старик. — Только здесь, в округе, еды не найти. Диких мутов мало. Всех Ззарги пожрали. А у меня дома небольшие запасы есть. Здесь недалеко…

Друзья переглянулись. Это было одно из тех предложений, от которых не отказываются. К тому же — редкий шанс выяснить что-нибудь новое об округе и ее обитателях, что было весьма актуально. И все-таки странно — как в таких жутких местах умудрился выжить этот старый и слабый человек. Был он, видимо, не так прост. Следовало держать ухо востро. Впрочем, как и всегда за пределами родных стен.

И они потянулись вслед за неторопливо бредущим стариком.

— И все-таки почему вы нас позвали? — спросил Книжник, виновато косясь на рукокрыла, которого тащил старик. — Про запасы свои рассказываете. Не боитесь? Ведь вы нас совсем не знаете.

— Не боюсь, — отозвался старик.

— Почему же?

— Сами поймете. К тому же я редко ошибаюсь в людях. Наверное, потому что нечасто их встречаю.

Он скрипуче рассмеялся. Кивнул в сторону развалин рухнувшего дома:

— Вот мы и пришли!

В развалинах оказался неплохо замаскированный лаз, упиравшийся в криво прилаженную железную дверь — самую настоящую, видимо доставленную сюда вместе с дверной коробкой из ближайших руин. Старик отпер ее большим кривым ключом и поманил за собой гостей. Переступив порог, те замерли от неожиданности. Перед ними была хорошо освещенная, широкая и чистая лестница, ведущая куда-то вниз. Правда, не так глубоко, как, к примеру, в метро. Спустились и оказались в просторном зале, дальний конец которого был перекрыт неряшливой стеной из битых кирпичей, кусков фанеры и ржавых металлических листов. Похоже, зал продолжался и дальше, за этой стенкой — в ней тоже имелась дверь, попроще. Семинарист быстро сообразил: это подземный переход. Помещение было обставлено ветхой мебелью, неоднократно ремонтировавшейся, но вполне, впрочем, функциональной. Рядом с треснувшей печкой-буржуйкой стояли большое, полуразвалившееся кресло и покосившийся «торшер» с огарком свечи вместо лампы. На кресле, поверх дырявого «пледа» из грубой пряжи, лежала потрепанная старинная книга.

Что и говорить — шикарные апартаменты для одного-единственного обитателя. Старик неплохо устроился. Книжник поднял взгляд к потолку. Над головой вздрагивал мертвенный свет люминесцентной лампы. Что-то зудело и щелкало.

— А электричество откуда? — спросил Книжник.

— Сам удивляюсь, — старик растерянно улыбнулся. — На днях вдруг включилось — аккурат как Кольцо засветилось.

Книжник многозначительно посмотрел на Зигфрида. Тот едва заметно кивнул. Связь налицо. И похоже, предположения Книжника недалеки от истины: активность Последнего Рубежа связана с повышенной подачей энергии.

Старик между тем аккуратно опустил рукокрыла на пол, и тот заковылял в дальний угол. Хозяин сделал приглашающий жест:

— Располагайтесь.

Друзья двинулись было к кособокому дивану, но замерли: на полу, по центру зала, вольготно разлеглась целая стая здоровенных крысособак. Хельга вскрикнула, Книжник мгновенно взмок и скосился на веста. Тот уже тянулся к мечу.

— Не бойтесь! — спохватился хозяин, торопливо становясь между гостями и опасными мутами. — Они сейчас уйдут!

Действительно, крысособаки неохотно поднялись и гуськом засеменили к низкому лазу в перемычке, перегораживавшей туннель подземного перехода. Нырнули в темное квадратное отверстие — и то закрылось качающейся скрипучей «дверцей». Все это было более чем странно: крысособаки — на редкость агрессивные мутанты, готовые броситься на человека даже под угрозой физического уничтожения.

— Теперь я понимаю, отчего вы не боитесь гостей, — сухо сказал Зигфрид, снимая руку с рукоятки меча. — Это гости должны вас бояться.

— А как еще выжить? — парировал старик. — Пусть лучше боятся. Страх — он даже полезен. Помогает адекватнее понимать свое место в этом мире.

— Они что, тоже ручные? — спросила Хельга, проводив взглядом мутантов.

— Нет, эти как раз дикие. Приблудные просто.

— Просто, значит, приблудились? — недоверчиво переспросил Зигфрид. Остро вгляделся в хозяина. — Кто же вы на самом деле, почтенный?

— Это долгая история, — сказал тот. — Давайте сначала перекусим.

— Правильное решение, — поддакнул Книжник. — А то я скоро сознание потеряю от голода.

К такой гастрономической роскоши неискушенный семинарист не привык. В запасах старика имелась солонина, копченое мясо (неизвестного, правда, происхождения), сушеные бобы, грибы, твердые как камень сухари, но главное — специи! Душистые, ароматные, дурманящие вкус и разум. Про перец и прочие удивительные приправы читать, конечно, доводилось. Но пробовать…

— Откуда все это? — тихо спросила Хельга, глядя как выгружается на кособокий стол вся эта снедь.