— Пора. Вы, ублюдки, можете идти, — ворчу я, распуская класс. Моя голова все равно не была занята преподаванием, так что ранний пятиминутный финиш ничего не изменит.

Я хочу знать, почему никто из Тузов не появился, Луна тоже. Я знаю, что это как-то связано с Джессикой. Я чувствую это нутром, особенно с тех пор, как Эйден отправил эти сообщения группе ранее.

Эйден: Она с ним. Он издевается над ней.

Эйден: Его рука была на ней. Касался ее. Я не могу смириться с этим дерьмом.

Эйден: Я ухожу.

Эйден: Если я тебе понадоблюсь, я буду в бассейне. Топить свои гребаные печали.

Я согласился, что было правильно дать Джессике несколько дней отдохнуть душой и телом, и я знаю, что какая-то часть ее сознания верит, что она поступает правильно. Но все, что я вижу, — это то, что она выбрала легкий путь, отказалась от нас и отказалась от борьбы.

Я был поглощен пытками Фрэнки Уинтерса, и без Джессики на прошлой неделе моя душа все еще не совсем успокоилась. Я знаю, что минута в ее присутствии смоет все это. Ее свет заглушит тьму, горящую внутри меня.

Мой разум до сих пор не может осознать, что она вытерпела гнев Фрэнки вместо того, чтобы рассказать ему все, что знала обо мне. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-либо демонстрировал мне такой уровень преданости. Я до сих пор не могу осознать свои чувства.

Я был так зол, когда Уэст выстрелил той пулей, положив конец тому, что я делал, но в конечном счете я рад, что он это сделал. Я позволил старым болям и эмоциям взять надо мной верх, а они даже не были моими с самого начала.

Мой телефон вибрирует в кармане, отвлекая меня от мрачных мыслей.

Уэст: Бери Эйдена и отправляйся к Тузам прямо сейчас.

Вот черт.

Оглядывая зал для боев, я убеждаюсь, что все ушли, прежде чем запереть дверь и направиться к бассейну, но в ту секунду, когда я выхожу в коридор, он выходит из раздевалки. Вернув форму на место, Эйден проносится мимо меня с сумкой, перекинутой через плечо.

— Нам нужно идти. Сейчас же, — ворчит он, направляясь к выходу, а я спешу догнать его.

— Что происходит? — Спрашиваю я, но он продолжает идти к моей Тесле, открывает дверцу и садится на пассажирское сиденье, как будто это само собой разумеющееся, что я отвезу нас в Туз.

Опускаясь на водительское сиденье, я закрываю дверцы и смотрю на него сверху вниз, отказываясь заводить двигатель, пока он не предоставит мне дополнительную информацию.

Его лицо слегка побледнело, когда он смотрит прямо перед собой.

— Мы не двинемся с места, пока ты не скажешь мне, что происходит.

Вздыхая, он сжимает руки на коленях и смотрит на крышу машины. — Я хочу, чтобы мы сначала добрались туда целыми. Тогда я расскажу тебе, — бормочет он тихо и подавленно. Полная противоположность тому, к чему я привык. Я думаю, никто из нас не чувствует того же с тех пор, как она повернулась к нам спиной.

Отводя взгляд от Эйдена, я завожу двигатель и направляюсь в Туз. Мои мышцы подергиваются от волнения, а разум сходит с ума от того, что могло происходить.

Ведя машину в тишине, я как можно быстрее привожу нас в Туз. Эйден всю дорогу был погружен в свои мысли, стресс исходил от него волнами.

— Почему она не видит, что мы можем помочь ей с этим? Снять часть груза с ее плеч? — Эйден вздыхает, вытаскивая свой собственный телефон.

— Потому что, судя по всему, это не то, с чем она знакома. Ее мать — стерва, а ее отец не знает этот мир так, как мы. Итак, кто же на самом деле должен был защищать ее? — Бормочу я, чувствуя, как вибрирует мой телефон в кармане.

— Это может быть правдой, но смотреть, как он сидит рядом с ней на уроке, лаская ее так, словно она принадлежит ему. Я рад, что они вмешались.

— Кто вмешался? — Спрашиваю я, заворачивая за угол, туда, где стоят блоки.

Подъезжая к Туз, я сразу вижу Уэста, его волосы растрепаны, когда он несколько раз проводит по ним пальцами. Его плечи с облегчением опускаются, когда он видит нас, но я не понимаю, как мы собираемся облегчить это, потому что я все еще не понимаю, что происходит.

— Он прикоснулся к ней за обедом так, что Тузы этого не оценили. Итак, Кай сбил его с ног, и Оскар оттащил Джесс от него. Им удалось остановиться после того, как Джесс напомнила им, что на карту поставлена жизнь ее отца, и теперь нам нужно как-то устранить ущерб, — наконец выпаливает он, и я так вцепляюсь в руль, что костяшки пальцев побелели.

Это была хорошая идея — сначала привезти меня сюда, прежде чем рассказывать. В противном случае, я поступил бы немного более опрометчиво, приехав сюда.

— Наконец-то. — Уэст вздыхает, когда мы выходим из машины, поворачиваемся и направляемся в вестибюль, где нас ждет Раф.

Я смотрю, как он ломает шею, когда я приближаюсь, в уголках его глаз все еще читается усталость. Черт. С Рафом это никогда не бывает хорошим знаком. Я не осознаю, насколько близко Эйден стоит позади меня, пока не слышу, как он говорит.

— Где он? — спросил я.

— Вернулся в комнату Моргана, куда Тузы затащили его из обеденного зала, — ворчит Раф, проводя рукой по лицу.

— Насколько все плохо? — Спрашиваю я, пытаясь оценить, с чем мы имеем дело.

— Плохо, — со вздохом отвечает Раф.

— С Джессикой все в порядке? — Какой бы путь она ни выбрала, она все равно будет моей. Нашей. Но я рад, что она не одна. Я не хочу, чтобы она ушла в себя.

— Они рассказывали, как она выглядит? Как ее синяки? Ее психика? — Уэст добавляет, всегда более конкретно.

— Из того, что я слышал, она выздоравливает очень хорошо. Рис не прикасался к ней агрессивным образом, ребята. Полагаю, это было больше похоже на ощупывание. — Я вижу, как мой собственный гнев отражается в его глазах, когда понимаю его слова.

— О, черт. О, черт. О, черт. О, черт, — скандирует Эйден рядом со мной, его глаза лихорадочно читают что-то в телефоне, прежде чем его взгляд встречается с нашим, прерывая Рафа.

— Что теперь не так? — Я раздражаюсь. Почему кажется, что у него всегда плохие новости прямо сейчас?

— Рис. Гребаный Рис Уикер. Где он? Его