Вельсиолл пропустил мимо ушей болтовню Локтоиэль. Он размышлял. Числа кхатазов не хватало, чтобы вытолкнуть из грязи плотно засевший в ней иол. Сам он, равно как и Улианта, принять участия в этом не мог без потери лица. Сил Теольминта в помощь кхатазам должно было хватить, но и его статус участника посольства не позволял сделать это. Вельсиолл оглядел отряд и произнёс:

– Я сам проверю корабль. Ожидайте здесь.

– Нет! – Взмолилась Улианта. – Это ловушка! Не делайте этого!

– Взойдёте через пять минут.

Архонт сделал два прыжка и вскарабкался на иол так стремительно, что кхатазы только ахнули от удивления.

Оказавшись на палубе, он без промедления подошёл к улыбающейся Локтоиэль, прижал её к себе и поцеловал. От неожиданности девушка отпрянула прочь.

– Я проверил, не дух ли ты. – Буднично сказал архонт и принялся осматривать судно.

Локтоиэль обиженно посмотрела на него, но мгновенно пришла в себя. Она провела тонкими пальцами по поцелованным губам, словно натягивая тетиву лука и спросила:

– А вы помните моего спутника при первой нашей встрече?

– Их было двое. С первым ты целовалась в лесу, прежде чем отдать приказ убивать людей, сопровождающих нас. Второй изнывает от любви к тебе, но ты держишь его на расстоянии. А вспомнила ты это для того, чтобы сказать мне, что я целуюсь хуже него, не так ли?

Ошарашенная Локтоиэль вновь потеряла самообладание и только сумела вымолвить:

– Но откуда…?

– Ты знаешь ответ. Я – эльтасмирийский архонт, и могу видеть память разумных существ их глазами. Ты слишком умна, чтобы я мог позволить себе не сделать этого. Что там? – Вельсиолл показал на миниатюрный ход в трюм иола.

– Я не проверяла. – Махнула рукой Локтоиэль и тотчас затараторила. – А тогда, при первой встрече. Когда я предложила обняться. В шоке были как ваши, так и мои спутники. Я видела, что вы тоже растерялись на мгновение. Но ваше лицо…много сил вам стоило удержать маску безразличия?

– Не сказал бы, но само по себе желание илийдинга обнять эльтасмирия меня очень удивило.

Столь формальный и сухой ответ расстроил девушку. Заметив это, архонт добавил:

– Это вовсе не означает, что ты не красива. Ты… очень красива.

Улыбка вернулась на лицо Локтоиэль, но теперь Вельсиолл не был уверен в её искренности:

– Ваш друг Теольминт быстрей находит правильные слова в таких ситуациях. Стоит поучиться у него.

Вельсиолл, терявшийся в подобных разговорах, поспешил вернуться к делу:

– Золотая статуэтка. Это всё, что ты нашла на палубе?

– Да, не считая тех длинных свёртков.

Архонт перевёл взгляд на завёрнутые в ткань бамбуковые вёсла, лежащие на палубе вдоль бортов. В его голову пришла мысль, как помочь людям оттолкнуть корабль от берега. Решив эту задачу, он перешёл к следующей.

– Мне нравится твоя непосредственность. – Сказал Вельсиолл и приблизился к Локтоиэль. – Ты ведёшь себя так естественно. Так непринуждённо.

Он сделал ещё один шаг, и девушка, отступив, прижалась к мачте.

– Тебе может показаться, что я слишком чёрств и прямолинеен. Это всё потому, что я – архонт и не могу себе позволить спешить и совершать непростительные ошибки. Но я всё замечаю, и твои жесты, и мимику, и взгляды…

Локтоиэль смутилась и перевела взгляд за спину Вельсиолла.

– Мы не одни. – Тихо произнесла она.

– Ты думаешь, я поймаюсь на этот приём?

За спиной архонта раздался короткий негромкий, но мелодичный свист. Он развернулся и увидел Теольминта, только что перемахнувшего через борт.

– Я дал вам время, сколько смог, архонт, и не поддавался на увещевания Улианты взойти на иол быстрее. – Произнёс он на языке «эльтасмири».

– Обычно свистят ДО того, как собираются что-то сделать. – Недовольно пробурчал Вельсиолл и уже громче добавил. – Прикажи остальным подниматься.

Теольминт небрежно облокотился на скрипящую от старости балку борта, вызвав тем самым напряжение в глазах Локтоиэль, и, не поворачиваясь назад, крикнул:

– Архонт приказывает всем немедленно подняться на борт!

За то время, пока участники отряда взбирались на иол, Вельсиолл с Теольминтом успели поднять оказавшиеся целыми два паруса на мачтах и распределить вёсла по уключинам.

– Странно всё это. – Прошептал следопыт, осматривая старый, но вполне годный корабль, неведомо как оказавшийся на их пути.

Его слова услышали все члены отряда, кроме переваливающегося через борт Мирано. Из-за лишнего веса ему тяжелее всех давалось преодоление этой скромной для эльтасмириев высоты, и сейчас он лишь сипел и бормотал какие-то кхатазские ругательства. Однако добраться до палубы ему не удалось – он внезапно покачнулся и плюхнулся назад за борт, прямо в прибрежную жижу. Все услышали, как она чавкнула под его массивным телом. Толстяк завизжал от неожиданности, страха и боли. Ужас охватил его от мысли, что он останется тут один. Превозмогая ломоту в костях, он поднялся на ноги и протянул руки вверх, зарыдав словно ребёнок. Теольминт с Тидзином схватили Мирано за предплечья и затащили его на борт.

Как только последний член отряда оказался на палубе, корабль внезапно вздрогнул, заскрипел, и будто некая сила приподняла его, освободив из илистого плена.

– На вёсла! – Быстро приказал Вельсиолл.

Он прошёл с кормы иола на бак и вгляделся вдаль. За бортом простиралась серая хмарь неба, переходящая в чернильного цвета воду, поедающую капли дождя.

Как только они отошли от берега, эльтасмирии – потомки первых мореплавателей этого мира почувствовали то, что было неведомо остальным. В чреве трюма, сквозь утлые, подгнившие доски со смертельным спокойствием просачивалась чёрная вода.

Всю свою жизнь Поющий меч Тидзин считал, что эльтасмирии – это уединённый народ, чья смелость и решительность никогда не сравнится с их высокомерием. Он даже немного убедился в этом, наблюдая за их поступками и речами во время странствия по Старой дороге. Но то, что произошло далее, заставило его изменить своё мнение.

Всё случилось так стремительно, что Тидзину понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить произошедшее во всех деталях.

Вот Улианта отталкивает к борту Локтоиэль и хватается за оба весла сразу. К своему стыду, Поющий меч не сразу понял, что она отпихнула неопытную в морском деле спутницу, чтобы грести ровно и не допустить поворота корабля в сторону.

Вот Теольминт делает то же самое со следопытом, но более мягко и аккуратно. Раоки не отлетает к борту, а успевает сгруппироваться и, перекатившись по палубе, усесться на доски.

Вот эльтасмирийский лорд ловко вскакивает с бака иола на бушприт, поднимает одну руку вверх, его волосы начинают развеваться, словно вокруг него поднялся ветер.

Тидзин услышал песню – прекрасную, мелодичную, и в то же время мощную и бодрящую. Она полилась в серое пространство вокруг, словно поток