Работа на режимном предприятии требовала прежде всего железной дисциплины. Ты можешь один работать за весь отдел, но если на несколько минут опоздаешь с обеда (продолжительностью 48 минут!), то неприятностей не оберешься. В силу этого жизнь Вики была расписана строго по минутам. Ей нужно было многое успеть, и в первую очередь раздобыть в магазинах необходимые вещи и продукты. Вкус у нее был безупречный. Не помню случая, чтобы она купила что-нибудь неудачно. Многие с завистью говорили, что ей просто везет и самые лучшие вещи в магазинах «выкидывают» именно к ее приходу.

В семье у нас никогда не было даже малейшего разлада. Вика была женщиной нежной и деликатной, никогда не ставила меня в трудное положение и не требовала невозможного. В отношениях со всеми людьми, будь то родители, дети, друзья, я всегда соблюдал и соблюдаю дистанцию. Вика была единственным исключением. Мы не говорили о сокровенном, просто чувствовали друг друга.

В доме был полный порядок. Все бытовые проблемы решались ею очень умело и просто, без обозначения трудностей и демонстрации своих заслуг. Мои друзья и знакомые были в нашем доме частыми гостями. Вика была искренне радушна, любила праздники и прекрасно готовила. Она была душой семьи. Ее отношения с детьми отличались исключительной теплотой, но при этом никогда не переходили на уровень сюсюканья. Она прекрасно играла на фортепьяно и находила время заниматься с детьми музыкой.

Как я уже говорил, родители Вики были людьми интересными и чрезвычайно приятными, но отношения между ними были непростыми. Отец до старости лет сохранил юношеское восприятие мира. Проявлялось это во всем, в том числе и в отношениях с женщинами. Открытых скандалов не было, но чувствовался явный оттенок напряженности и подозрительности, что нас очень огорчало, особенно Вику.

К счастью, отцу в 1970 году дали квартиру в Чертанове, куда они втроем с женой и бабушкой и переехали. Теперь, на расстоянии, отношения стали не просто нормальными, но самыми теплыми и сердечными.

В Чертанове бабушка и мама Вики прожили, к сожалению, недолго. Оставшись один, отец сразу завел новую семью. Вторая женитьба была полна драматизма и унижений, вконец отца измотавших. Спустя несколько лет он вернулся к нам совершенно немощным. Вику все это сильно угнетало. Под впечатлением происходящего она просила меня «в случае чего» второй раз не жениться.

Сразу после смерти отца в 1987 году скоропостижно умер и брат Вики Слава. За короткое время Вика потеряла всех своих близких. Слава ей был особенно дорог. Оба они были людьми нежными и чувствительными, их отношения всегда отличались особой душевностью.

Вика стойко перенесла все утраты, она вообще умела держать себя и успокаивать других. В какой-то степени она обладала даже необъяснимыми способностями снимать у людей боль. Возможно, это развилось у нее во время занятий йогой, но и ранее она верила в воздействие «биополей». Я ко всему этому относился с иронией, и на меня она едва ли могла влиять таким способом, хотя не исключено, что мне так только казалось.

В первый раз очевидцем знахарского таланта жены я стал во время строительства дачи. Мой двоюродный брат Валерий, неудачно подняв бревно, схватился за поясницу. После этого его ценность как работника упала до нуля, и я, не видя другого выхода, попросил Вику попытаться брата оживить. Мы с трудом распрямили его на досках, и Вика приступила к целительству. Это было что-то типа легкого массажа. Брат сначала тихо постанывал, но уже минут через пять затих, а через полчаса вернулся к работе.

Я был этому так рад, что как-то и не удосужился задуматься над механизмом исцеления. Вика тоже свою роль не выпячивала, уверяя брата, что ничего серьезного у него и не было. Хотя скрючило-то его по полной программе.

Второй случай был еще более впечатляющим. На этот раз тот же радикулит разбил жену Саши Волкова, причем на кухне, да так, что даже переместить в комнату ее не удавалось. Через два дня, когда возможности традиционной медицины были исчерпаны, Саша совсем загрустил. Вспомнив случай с исцелением брата, я предложил ему Викину помощь. Он в знахарство верил еще меньше моего, но от безысходности согласился.

Вика вернулась от Волковых очень утомленная. По ее словам, случай оказался сложным и никакой уверенности в успехе у нее не было. По прошествии получаса раздался звонок. Саша взволнованно сообщил, что жена встала и самостоятельно перешла в комнату, но двигаться больше пока боится. Самым удивительным было то, что кожа у нее на спине покраснела, а на пояснице и вовсе сошла, как при ожоге. Вика была удивлена не меньше нас, поскольку ничего, кроме легкого массажа, она не делала.

На работе у Вики был напарник, Саша Рябцев – молодой специалист, выпускник МФТИ. Он очень увлекался всякими необычными, в том числе паранормальными, явлениями и постоянно тренировал в себе экстрасенсорные способности. Я о нем был уже немало наслышан, а однажды, вернувшись с работы, обнаружил Сашу у нас дома. Вика сказала, что отец Саши разбушевался, выгнал сына из дома, и она пригласила его пожить у нас. Меня такой оборот дела несколько удивил, но возникать я не стал, порадовавшись только про себя, что отец выгнал его одного, без матери.

Викины доброта и отзывчивость чувствовались за версту. Она в принципе не могла кого-то обидеть или кому-то отказать в помощи. Фамилия Добросельская подходила к ней как нельзя более точно. На улице именно к ней попрошайки и пьяницы обращались по поводу денег, причем всегда успешно. Помогала она даже «бедным» цыганкам, правда до тех пор, пока они ее при этом однажды не обокрали. Такого коварства она простить не смогла, и я думаю, что цыгане в конечном итоге несколько прогадали.

Рябцева мы поселили в отцовской комнате, благо, что у того был в это время период семейного благополучия. Прожил он у нас пару месяцев. Забот с ним особых не было. Он сдружился с детьми и пытался заинтересовать их религией, к которой сам относился очень серьезно. Но зримых результатов не достиг.

У меня с Сашей отношения сложились ровные, несколько огорчало только, что в доме от него не было никакой пользы. Желая исправить положение, я как-то захватил Сашу на дачу и приобщил к работе на циркулярной пиле. Ничего хорошего из этого не вышло. Уже на третьей доске «экстрасенс» пропилил себе руку. Слава богу, не слишком глубоко, все пальцы остались на прежних местах. Вика была на меня сильно рассержена и велела немедленно сопроводить Сашу на станцию в медпункт.

С целью экономии рабочего времени я предложил отвезти Сашу на велосипеде. Он это предложение поддержал и, более того, решил ехать самостоятельно, управляя одной рукой. Перед самой станцией случилось непредвиденное. Переднее крыло его велосипеда каким-то образом развинтилось и нырнуло вперед, прямо под рулевое колесо. Велосипед потерял управление и вместе с седоком грохнулся в канаву.

Падение оказалось на редкость неудачным. Теперь у Саши были повреждены вдобавок к руке еще голова и правый бок. В медпункте фельдшер долго не мог взять в толк, как это сразу можно попасть под циркулярку и упасть с велосипеда. Помощь, тем не менее, оказал. Не меньше фельдшера удивилась и Вика, когда я доставил на дачу ее «потустороннего» соратника, замотанного бинтами по пояс. После этого мне было категорически запрещено привлекать Сашу к каким-либо работам. По правде говоря, я и сам больше к этому не стремился, так как был сыт по горло уже достигнутым.