– Сосед, – она как-то странно взглянула на него.

– Что с ним не так? – догадливо хмыкнул Чекалин.

– Ой, все с ним не так! Он странный.

Она вкратце поведала историю выдающегося Гавра Хлопова, и история эта майору совсем не понравилась.

– Давай его в отдел, этого умника, надо ему пальцы откатать. И соседей, Маша, опроси: кто что видел, слышал. Понимаю, дежурство твое закончилось, но кому, если не тебе? Мне надо срочно в отдел, подозреваемого допрашивать в присутствии адвоката, – скрипнул зубами Чекалин.

– Я готова, товарищ майор, – просияла Маша. – А если я это дело вдруг раскрою, вы меня к себе заберете?

– Ох, Мария… – он качнул головой. – Вот если я дело с трупами на свалках не раскрою, тогда мне тебя и брать будет некуда.

– Почему?

– Попрут к чертовой матери. Кстати… – Чекалин глянул на часы. – Рабочий день уже десять минут как начался. Начальник не звонил своей подчиненной? Почему не обеспокоился ее отсутствием?

И начальник словно услышал: мобильник, уже упакованный в пакет для вещдоков, зашелся душещипательной мелодией. Что-то из французского, определил Чекалин, пытаясь вспомнить исполнителя. На экране высветилось имя – Игнат.

– Ответишь сама? Или мне?

– Ой, майор, давайте вы, – снова перескочила на официальный тон Маша. – Я даже не знаю, с чего начать. Тем более отказала ему в возбуждении дела по факту бегства его жены.

Чекалин кивнул и достал мобильник, взяв у Данилы перчатку.

– Алло! Любочка, вы где? Вы на часы смотрите? У нас важная встреча назначена. Клиент из тех, кто не любит ждать. Вы еще долго? – разразился нервными вопросами начальник погибшей.

– Она долго, Игнат… – Чекалин вопросительно глянул на Машу и после ее подсказки закончил: – Федорович. Она теперь уже никогда.

– В каком смысле? Кто это? С кем я разговариваю? Она что, решила уволиться, не поставив меня в известность?! – Гришин нервничал все сильнее. – Объясните же толком! Кто вы?

– Я – майор полиции Чекалин, – нехотя представился Алексей и с силой провел ладонью по короткостриженым волосам. – Ваша сотрудница мертва.

– Что-о?! – На последнем «о» Гришин поперхнулся и зашелся долгим сухим кашлем. – Простите… Простите… Как мертва? О чем вы?! Я еще вчера с ней…

– А давайте, Игнат Федорович, вы приедете к нам в отдел, скажем, часа в два пополудни и все расскажете. Идет? Вам удобно?

В ухе у Чекалина булькнуло, словно Гришин опустил голову в воду и продолжал говорить уже оттуда.

– Что, простите?

– Да. Я приеду, – промямлил он, часто дыша. – В два к вам. Да, а отдел полиции какой? Забыл совсем спросить.

– Все тот же, Игнат Федорович. – Чекалин усмехнулся. – Помните, куда вы заявление об исчезновении своей жены приносили? Вот туда и приходите. Жду…

Валера не знал, что ждет его уже сегодня после скудного завтрака в следственном изоляторе. Охранник как-то странно посмотрел на него, передавая металлическую миску с вязкой кашей, и еще ухмыльнулся, – тоже странно. Может, ему это только кажется, а может, и нет. Но то, что его жизнь в опасности, он почти не сомневался. Ему удалось кое-что услышать, когда его вели по коридору районного отделения полиции. Тот самый чернявый капитан, который с первых минут его принял и потом допрашивал, с кем-то разговаривал по телефону, шагая в трех шагах позади конвоя. И разговор этот показался Валере полным страшного смысла.

– Я не могу ничего, – шипел капитан.

Долго слушал, без конца фыркал и даже матерился едва слышно, а потом он отчетливо сказал:

– Его сегодня увозят. И я ничего не могу.

Увозили в тот день только его – Валеру. И что мог или не мог капитан, оставалось только догадываться. То, о чем догадался Валера, совсем ему не понравилось.

Да, он же свидетель! Важный свидетель. Он почти два года занимался с Игорьком тем, что хоронил умерших при невыясненных обстоятельствах людей. Пусть они были наркоманами и алкашами при жизни, но…

Но хоронить их без освидетельствования и справок никому не было позволено, тем более в безымянных могилах в лесу. А они хоронили, подчиняясь приказам старших. Однажды, по нелепой случайности, наткнулись на труп молодой красивой женщины, которого там быть не могло. Она не была наркоманкой или алкоголичкой – холеная, молодая, неиспорченная. И без одежды. Почему? Даже загнувшихся наркоманов они хоронили одетыми, а ее кто-то сунул в землю абсолютно голой.

Сидя на тюремных нарах, Валера часто задавался этим вопросом и пришел к единственному выводу, который постучался в его мозг.

Женщину изнасиловали! Возможно, она сопротивлялась, поэтому ее убили и спрятали в безымянной могиле в лесу. Кто ее там найдет? Никто! Было всего лишь три свидетеля: Валера, Игорек и тот, кто ее убил. Игорек мертв. Валера…

Это дело времени, решил он. Его достанут даже здесь, за решеткой, и убьют, инсценировав самоубийство. Что делать, он не представлял! Открыться и рассказать обо всем майору? Опасно. Спишут все на него и пожизненное влепят.

Молчать? Повторить судьбы Игоря он не хотел. Знал, что не выдержит физической боли и все расскажет. Вопрос: что рассказывать? Кому? Если Игоря убили люди из общины, а Валера в этом почти не сомневался, то они все знали. Что они могли с него требовать, какую информацию?

С этой мыслью Валера проворочался на жестком тюремном ложе почти до двух часов ночи, забылся тревожным сном, а с первым лучом солнца, прорвавшимся в зарешеченное окошко под потолком, пришло прозрение.

Игорь украл у них карты! Точно! Карты страшных схронов в лесу. Он как-то однажды обмолвился об этом, но не серьезно, а походя, со смешком:

– А что, если у них карты забрать, Валер, что будет?

– Какие карты? – не понял он тогда.

На широкой лопате у него висело несколько килограммов свежего коровьего навоза, который следовало оттащить в противоположный угол коровника. Ему было тяжело – не до размышлений.

– Те карты, где мы с тобой жмуров хоронили. Взять и стащить у них.

– Зачем?

Валера тяжело потопал в другой угол.

– Чтобы потом продать.

– Кому? – не понял он азарта в голосе друга, который шел следом и дышал ему в затылок.

– Им же и продать.

– Дурак совсем, да?

Валера швырнул навоз в кучу, тот упал с вязким шлепком. Он отряхнул лопату, повернулся к другу и спросил:

– Зачем?

– Как зачем? Это же такой компромат. Бомба! Они за него все отдадут. Или сядут все разом. Можно заработать, Валер. – Игорек без конца оглядывался. – Очень хорошо заработать, смыться отсюда и начать новую жизнь.