Это был странный разговор. И единственный – больше к этой теме они никогда не возвращались. Валера отрицательно замотал головой, послал Игоря на три буквы и сказал, что тот идиот, раз верит в успех своей затеи. Игорек тоже рассмеялся в ответ и сказал, что все это шутка. Глупые мечты.

Что, если он не оставил их и, став на ступень выше в общинной иерархии и получив беспрепятственный доступ в здание, где работали старшие, все же выкрал карты? Валера не раз видел, как они лежат на столе просто, как обычные бумаги. Да и кто разберется в крестиках, циферках? Никто, кроме него, Игоря, и еще пары человек, которые наносили пометки с их слов и четко следили за тем, чтобы ямы в лесу не переполнялись.

Тяжелый железный засов по ту сторону двери лязгнул, она распахнулась.

– Ломов, на выход, – скомандовал охранник. – Руки за спину!

Валера послушно сложил руки за спиной, вышел в коридор следственного изолятора, не удержался и спросил:

– Куда меня? В суд?

– Отставить вопросы! – рявкнул в самое ухо охранник и подтолкнул его в спину. – Шагай…

Он дошагал до выхода, там его посадили в машину с зарешеченными окнами и повезли, как он и опасался, в суд. Долго не церемонились. Судья определил его под стражу на время следствия, учитывая особенные обстоятельства. То есть они опасались, что он ударится в бега. А куда ему было бежать? Он уже один раз сбежал. Толку?

К обеду они успели, и Валера со странным аппетитом съел жидкий суп с макаронными ракушками. Не успел вылизать тарелку, как его снова куда-то повели. Оказалось, адвокат явился. Одного взгляда на него – плохо выбритого, заспанного, с грязным воротничком рубашки – было достаточно, чтобы понять: надеяться не на кого.

– Сейчас будет произведен допрос в моем присутствии, Валера, – бубнил адвокат невнятно, роясь в потрепанном портфеле. – Можете говорить только через меня. Можете писать явку с повинной.

– Какую явку?! Вы вообще зачем сюда пришли?! – взорвался он, не выдержав. – Защищать меня или что?

– В смысле?

На Валеру глянули равнодушные глаза в сетке кровеносных сосудов.

– Вы намерены защищать меня или уже заключили сделку со следствием?! Какого черта!

Он привстал, и тут же сильная рука конвоира прижала его мордой к столу.

– Все, все, я спокоен. – Валера поднял обе руки и сел прямо. – В общем, так, я беру отвод от адвоката. Буду говорить только с майором Чекалиным. Я все сказал.

– Как угодно. – Адвокат тяжело вздохнул и глянул с сожалением. – Но поверьте, шансов у вас нет.

– Шансов на что?

– На то, чтобы выйти отсюда.

И он не договорил, проглотил последнее слово. Валере показалось, – «живым». Нет у него шансов выйти отсюда живым – это пытался донести до него адвокат?

– Это мы еще посмотрим, – зло бросил ему в спину Валера и плюнул.

С Чекалиным адвокат столкнулся в дверях и что-то наговорил ему вполголоса. Майор удивленно округлил глаза, кивнул. Он вошел в допросную, швырнул на стол большую толстую книгу, сел на стул и с минуту молча рассматривал Ломова.

– Я правильно понял, ты отказался от адвоката?

– Да.

– Почему?

– Он уговаривает меня писать явку с повинной, даже не разобравшись и не задав ни единого вопроса! – возмутился Валера. – А я не виноват в смерти Игоря! И вообще ни в чем не виноват.

– Кроме того, что прятал трупы в лесу, – криво ухмыльнулся Чекалин.

– Не прятал, а хоронил по приказу старших. И они сами умирали, их никто не убивал. Там вены были – страшно глянуть.

– И вопросов не задавал?

– Первый раз задал: чего, мол, не на кладбище? А они говорят: а где ты тут видишь кладбище? Нет его. И родных у этих отщепенцев нет, их искать никто не станет. Зато вопросов много будет у органов правопорядка, возьмись хоронить их обычным путем.

– Понятно… – Чекалин долго смотрел на него, потом подтолкнул ту самую толстую книгу. – Давай, смотри внимательно, никого не найдешь среди этих людей? Может, кого-то узнаешь?

Валера листал долго. Возвращался к тем страницам, где кто-то казался ему знакомым, снова листал. Нашлись трое.

– Этих точно мы с Игорем хоронили, – ткнул он пальцем в третью, двадцатую и тридцать вторую страницу.

– И место можешь указать?

– Могу. Если только… после всей этой шумихи их не перепрятали. – Он поежился, глянул исподлобья. – Мне тут одна мысль пришла в голову, за что Игоря могли замучить.

– Ну, поделись, раз мысль пришла. – Майор внимательно изучал фото людей, на которых указал Ломов, и делал какие-то пометки на листе бумаги.

– Что, если он карты все же выкрал?

– Какие карты?

– На которые те самые места были нанесены.

– Все же? Ты сказал: все же? Он что, собирался?

– Да. Давно, правда, это было…

И Валера подробно рассказал о том никчемном разговоре в коровнике.

– Он получил доступ в это здание, стал выше на ступень, перестав быть просто могильщиком. Карты лежали на столе, левом от входа. Мог и… выкрасть.

– Зачем? Эти карты могли быть не в единственном экземпляре, а местоположение безымянных могил известно не только вам.

– Ну да, еще два человека знали. Помнили без карт или нет, не могу сказать. Но они отвечали за это дело.

– В лицо их знаешь? Как зовут? Фамилии?

– Только в лицо. Именами мы там редко пользовались, не принято как-то было.

Чекалин достал телефон, набрал кого-то, встал и заходил по допросной. Валера почти не вслушивался, но майор точно просил переслать ему какие-то фото.

Их переслали через пару минут, он увеличил и сунул телефон под нос Валере.

– Не узнаешь?

– Господи! – ахнул он. – Кто же их так?!

– По почерку тот же, кто пытал твоего друга. Не узнаешь?

– Это они… Те двое… Те, кто отвечал…

Он запнулся и замолчал, уронив ладони между коленей. Теперь он понял, что происходит. Вернее, что произошло.

– Значит, он все же выкрал карты. Или кто-то из тех двоих. Карты у них искали, потому и пытали. А меня тихо хотели отравить, да не вышло, – произнес Валера, затравленно глядя на майора. – Я готов, начальник, показать те места, где мы их закапывали. Но оформите это как сделку со следствием. Иначе я не согласен.

– Хорошо, – кивнул Чекалин. – С этим все более или менее понятно. Отыщем трупы, проведем экспертизу, будем делать выводы. Остается еще вопрос.

– Про перстень? – криво ухмыльнулся Валера. – Понял, не дурак.

– Про перстень. Откуда ты его взял?