Все, что он помнил, – это вид крови и крики Аллегры, которая думала, что потеряла их сына. Но она собралась, и все обошлось.

Он сильно ее обидел своим отсутствием и невниманием. Тем не менее она осталась в стране, занималась делами, учредила фонд помощи женщинам. Она полюбила его народ, а может быть, и его тоже?

Его сердце учащенно забилось.

Раздался сигнал о пришедшей эсэмэске. Не взглянув на дисплей, он положил телефон на стойку и продолжал анализировать выражения лица Аллегры. В душе зародился лучик надежды.

Телефон снова тренькнул. Рахим хотел было запустить его в дальний угол, но, мельком взглянув на дисплей, чертыхнулся и бегом выскочил из комнаты.

Через полторы минуты он был уже в королевских апартаментах. В гостиной царил неукоснительный порядок и мертвая тишина.

Рахима охватила паника.

– Аллегра? Аллегра! – Его голос отдавался эхом в просторной гостиной.

Он лихорадочно выхватил из кармана телефон и позвонил начальнику службы безопасности. Каждая секунда казалась ему вечностью, пока он ждал ответа.

– Ее здесь нет. Где она? Наблюдайте за воротами. Не выпускайте ее. – Сжимая в руке телефон, он ринулся к двери, когда услышал:

– Кого не выпускать?

Рахим стремительно обернулся и увидел Аллегру, которая стояла на пороге примыкающей к гостиной гардеробной. Сзади виднелись два больших чемодана и разбросанный по полу ворох одежды.

– Не выпускать кого, Рахим? – переспросила она хриплым голосом.

Не думая, что делает, Рахим ворвался в гардеробную, запер дверь на ключ и зажал его в руке.

– Тебя Аллегра, – ответил он. – Мои охранники сообщили мне, что ты попросила машину, чтобы отвезти тебя в аэропорт. Я приказал им не выпускать тебя.

Он переводила наполненный болью взгляд с его сжатого кулака на дверь.

– Неужели ты думаешь, что меня остановит запертая дверь?

Она отрицательно покачал головой, прерывисто дыша. Его сердце сковал страх.

– Нет. Ничто тебя не остановит, раз ты что-то решила. Теперь я знаю это наверняка. Я знаю, что не имею права задерживать тебя. Тем не менее надеюсь, что ты позволишь мне загладить вину. – Он пересек комнату и нежно взял ее руку. Перевернув руку ладонью вверх, он положил на нее ключ и сжал ее пальцы. Он едва сдержался, чтобы не упасть перед ней на колени с мольбой о прощении. Но заставил себя стоять.

Губы Аллегры были плотно сжаты, ноздри слегка раздувались.

– У тебя пять минут. Потом я ухожу.

Рахим судорожно сглотнул.

– С тех пор, как умерла моя мать, во мне живет страх. Тебе известно, что с ней случилось?

На лице Аллегры промелькнуло сострадание, прежде чем она кивнула.

– Осложнения во время родов.

– Да. Но их можно было избежать. Я появился на свет в результате внепланового кесарева сечения. Врачи едва успели ее спасти. Во время второй беременности врачи диагностировали предлежание плаценты. Ей сказали, что, скорее всего, придется делать кесарево. Но мать вбила себе в голову, что сможет родить естественным путем. Никакие доводы врачей не могли изменить ее решение. Мама от природы была маленькой, хрупкой женщиной. Она постоянно витала где-то в облаках. В детстве она напоминала мне сказочного эльфа. Я не мог поверить, что появился из ее чрева. Она очень меня любила. А безумная любовь отца к ней ни для кого не была секретом. Он готов был ради нее на все, потакая всем ее капризам, порой даже неоправданным. Я был свидетелем их первой ссоры, когда он умолял ее согласиться на кесарево. Она напрочь отказалась. Он заявил, что не сможет жить, если с ней что-нибудь случится. Я прятался в гардеробной и все слышал. Через месяц начались роды. Ее упрямство дорого обошлось. В результате отслоения плаценты и большой кровопотери врачи уже не смогли сделать кесарево, и они оба погибли.

Лицо Аллегры исказилось страданием.

– Мне очень жаль, Рахим, – прошептала она.

– А мой отец, как и обещал, перестал жить. Он просто… отключился от всего, – с горечью сказал Рахим. – Я пытался достучаться до него и по-хорошему, и по-плохому, но тщетно. От отчаяния я пустился во все тяжкие и долго потом не мог вернуться к нормальной жизни.

– Может, это случилось потому, что тебе тоже хотелось уйти от реальности, – предположила Аллегра.

– Как мне было не отчаяться, когда в один день я потерял обоих родителей, хотя умерла только мама.

– Тем не менее тебе повезло, что ты познал в детстве любовь и у тебя есть хорошие воспоминания, – мягко сказала Аллегра. Она отвернулась. Ее глаза заволокла собственная боль. – Мои родители как жили, так и погибли ссорясь и не желая уступить друг другу. Они не думали о семерых детях. Если бы не дедушка, не знаю, что бы с нами было.

– Поэтому ты всем рискнула ради него?

– Я люблю его и на все для него готова.

– Даже выйти замуж за малознакомого человека, чтобы дедушка мог получить дорогую его сердцу шкатулку?

Аллегра замерла на секунду, а затем подняла с пола платье и засунула его в чемодан.

– К чему все это, Рахим? Ты не хочешь, чтобы я оставалась твоей женой. Ты ясно дал мне это понять сегодня. Давай обойдемся без некролога. Я излила тебе душу и отдала сердце. Я пуста.

Она снова наклонилась и взяла охапку одежды, но Рахим забрал ее и отбросил в сторону.

– Зато я не излил тебе душу. Хочу, чтобы мы были квиты.

Аллегра вздрогнула. Ее прекрасные васильковые глаза на секунду посмотрели прямо на него, прежде чем она покачала головой.

– Ты знаешь, что такое любовь, Рахим. Ты чувствуешь ее к ребенку. Я это точно знаю. Верь мне, что и ребенок узнает твою любовь. Я не буду требовать развода, пока он не подрастет.

– Нет! – воскликнул он, бросившись перед ней на колени, он обнял ее за талию. – Никакого расставания и никакого развода, любимая. Я был трусом и боялся признаться тебе в своих чувствах. Пожалуйста, Аллегра, не покидай меня. Я люблю тебя.

Аллегра изумленно уставилась на него широко открытыми глазами.

– Ты любишь меня? – недоверчиво пробормотала она.

– Да, я тебя люблю, – подтвердил он. – Я боялся, что любовь сделает меня слабым, как было с отцом. Когда у тебя случилось кровотечение в первую брачную ночь, я едва не лишился рассудка при мысли, что могу тебя потерять. Я ошибочно думал, что быть вдали от тебя лучше, чем быть рядом и любить тебя, не видя ничего вокруг. Но я вижу разницу между любовью моих родителей и моей. Любовь к тебе дает мне силы и вдохновляет на работу по восстановлению королевства и улучшению жизни моего народа.

– О, Рахим, – только и смогла вымолвить Аллегра.

– Я сделал свой выбор, дорогая. Хочу любить тебя, видеть, тебя каждый день, видеть как растет наш сын, быть так близко к тебе, как только ты мне позволишь.